— Почему ты плачешь, у тебя что-то болит? — спрашиваю.
А он вдруг говорит:
— Знаешь, я так счастлив, что стал инвалидом.
— С ума сошел? Ты же хотел короля Лира сыграть в 70 лет.
— У меня было все: любовь зрителей, я летал бизнес-классом, жил в люксах, мне платили большие гонорары, у меня было столько поклонников, меня носили на руках. И вдруг боль, кровь, гной. Ты видишь, что лежащие рядом люди в других палатах хотят умереть, чтобы только не жить такими инвалидами. А надо жить...
Помню, как врачи посоветовали нам убрать все зеркала, спрятать ножи, закрыть окна, мол, он увидит себя в зеркале и покончит жизнь самоубийством. Он же актер! А он вышел, увидел наши глаза, медбратья стоят притихшие, и написал: «Ребятки, я вас люблю, но жизнь люблю больше, я еще что-то должен сделать». И он сделал великое дело! Коля перевернул предвзятое понимание об инвалиде. Он доказал на своем примере, что это человек, которому нужно сочувствовать, потому что у него такая же душа, она не улетела, она здесь.
Помню, гуляли мы где-то. Вдруг он увидел, как в автобус заходят инвалиды.
— Ребята, хотите почитаю стихи вам? — кричит он им.
Они все:
— Петрович, Петрович!
И он стал читать им стихи. Коля даже выезжал с автобусом с инвалидами на какие-то экскурсии, чтобы поддержать их.
Мечтал ли он вернуться на сцену? Когда приходил к Саше Калягину на спектакль, он плакал от восторга.
— Тебе тяжело, что ты не можешь играть?
— Нет, мои друзья, Инночка Чурикова, Сашечка Абдулов, Юрочка Яковлев делают невообразимое, и я счастлив, потому что дышу этим же, потому что я с ними.
Какая мудрость была в его словах! Как Татьяна Ивановна говорила: «Мы все уйдем, а что останется?» Останется тот, кто сможет поделиться своей духовной силой. Это не забывается...
Недавно встретила одного театрального критика, он спросил меня:
— Как живете?
— Да так. Без звезд, без огня...
— Да, ушло целое поколение таких, как Юра Яковлев, Смоктуновский, Миша Ульянов, Андрей Миронов, Николай Караченцов, Инна Чурикова...
И Марк Анатольевич — царство ему небесное, я за него каждое утро молюсь. У меня такое ощущение, что Захаров тоже пришел в наш театр для того, чтобы зажечь все это, этот костер. И он выполнил тоже свое предназначение. Это был настоящий столб огня, до самых небес.
Я за них за всех молюсь. Они все для меня как близкие люди, которых Бог послал, чтобы светить и поделиться светом с людьми. Это были ангелы, я их так называю. Ангелы во плоти...
