Познакомился я с Марковой, когда проводил концерт Аллы Баяновой в Доме русского зарубежья (сейчас ему присвоили имя Солженицына). Римму Васильевну, которая жила совсем недалеко, пригласил наш общий с Баяновой друг, журналист Михаил Куницын. Я сразу обратил на нее внимание: большая, статная, красивая, яркая женщина с невероятным зычным голосом. Помню даже, что в тот день на ней было синее бархатное платье с белым вязаным кружевным воротничком (теперь оно хранится у меня и уже участвовало в нескольких выставках). На банкет Римма Васильевна не осталась. Я пошел ее провожать до выхода, и с нами отправился мой отец, который тоже был на концерте. И вот спускаемся мы на лифте, Римма Васильевна внимательно и серьезно смотрит на моего папу и вдруг выдает: «Да-а-а, ваш сын — это, конечно, что-то удивительное... Он же у вас настоящий урод!» Я вижу, что у моего интеллигентного отца глаза на лоб полезли, но я-то сразу уловил посыл Марковой и расплылся в улыбке. А для помрачневшего папы она пояснила: «Сергей несовременный человек — он как будто из другой эпохи. Эпохи, в которой жили совсем другими категориями, высшими ценностями, иначе относились к женщине, к искусству». Именно тогда, в лифте, я и почувствовал, как какая-то искра промелькнула между нами. Знаете, когда пересекаются биополя и ты вдруг нутром чувствуешь, что рядом твой человек. Я тогда подумал: надо же, какая степень откровенности — ведь мы только познакомились... Конечно, в этом проявлялась и актерская индивидуальность Риммы Марковой. С этого дня я влюбился в Римму Васильевну как в личность. И на следующую свою программу — вечер Людмилы Касаткиной — сам пригласил ее. Она пришла и в последующие десять лет не пропустила ни одного моего мероприятия в Доме русского зарубежья.
Познакомившись с Риммой Васильевной поближе, услышав от нее многие истории из жизни, я понял, что обязательно должен сделать с ней вечер: Маркова — человек, которому есть что рассказать. И мы начали собирать программу. Формат выбрали такой: показ фрагментов из лучших фильмов Риммы Марковой, а между ними — рассказы о съемках, партнерах, чтение стихов. Во второй части вечера актриса отвечала на вопросы зрителей. Уже была назначена дата, как вдруг я получаю очень выгодное предложение: везти популярных эстрадных артистов в большой гастрольный тур. Мне говорят: «Вернешься из поездки — купишь себе квартиру, машину...» — «Спасибо за предложение, я счастлив, — говорю. — Но у меня через неделю в Москве вечер Риммы Марковой». — «Ну и что?» — «Понимаете, я уговорил ее на это. И я должен сам провести программу. Можно вы меня в следующий раз пригласите?» На что мне ответили: «Ты дурак, что ли? Следующего раза не будет...» Я остался в Москве, но никогда не пожалел о своем выборе.
С Риммой Васильевной, может быть как ни с кем другим, я мог быть абсолютно откровенным. О своей жизни она говорила со мной так же — без лишнего стеснения. Маркова была честнее, сильнее и откровеннее, чем кто-либо другой из актеров, с которыми мне доводилось работать. Помню, после вечера Юрия Яковлева Римма Васильевна сказала: «Ты думаешь, я почему пришла? Я ведь в юности в Яковлева была влюблена как кошка! Красавец, талантище! Как-то мы встретились в общей компании в Доме актера и гудели там до ночи. Транспорта тогда в Москве по ночам не было, и Юра пошел меня провожать. Я была так очарована им, что еле дышала, дрожала вся. А он, не замечая моего трепета, рассказывал про свою несчастную любовь. Девушка, в которую он в ту пору был влюблен, была из семьи высокопоставленного дипломата. И ее родители были против отношений дочери с неизвестным актером. Мы прогуляли до утра, а Юра так ничего и не понял. Ну вот теперь увидела его вновь — посмотрела, каким он стал...»
