Маркова была очень цельным человеком, не терпела никакой половинчатости, равнодушия к делу, недосказанности. И это проявлялось не только в ее взглядах на жизнь, но даже в быту, например в отношении к еде. К застолью, как и ко всему в своей жизни, она подходила основательно. Ей было важно, чтобы все было безупречно и качественно. Она была очень гостеприимным человеком. Друзей принимала на кухне, и это всегда было действо! Блюда подавались одно за другим, наготове всегда было несколько первых, несколько вторых, закуски без счета... Одновременно варились борщ, суп, резалась какая-нибудь окрошка, и обязательно лепились пельмени. Их Маркова готовила, естественно, сама — ничего покупного вообще не признавала. За мясом ходила на рынок, где у нее был свой мясник, с которым она подружилась после того, как однажды хорошенько его отчитала за некачественный товар. Сказала с самым грозным видом: «Если будешь продавать плохое мясо, я тебя уничтожу». Эту фразу она говорила многим (еще добавляла: «сотру в порошок»), и не поверить ей было нельзя, люди холодным потом покрывались. Не было ни одного хама, которого Римма не поставила бы на место — самые отпетые после ее «профилактических бесед» становились похожими на побитых собак... Но вернемся к пельменям. Она их лепила и замораживала в промышленных масштабах. Холодильник всегда ломился. Не иначе, сказывалась голодная юность. После пельменей Римма доставала из морозилки нечто похожее, но размером поменьше. Это были курзе. Тоже фарш в конвертиках из теста, но с добавлением не лука, а зелени. После курзе на плите оказывались манты. Я удивлялся: «А это куда? Кому?!» Римма Васильевна отмахивалась: «Подожди, это еще не все». И доставала вареники. И все это за вечер съедалось — так как было необыкновенно вкусным. Высокая кухня! Когда в гастрольных поездках Маркова из ничего умудрялась накрывать «поляны» в номере, Зиновий Гердт всегда говорил: «Римма, ты не тем занимаешься! Если бы ты открыла ресторан, стала бы очень богатым человеком». Всем напиткам Маркова предпочитала коньяк. Еще у нее в холодильнике почти всегда был потрясающий сказочный форшмак с добавлением тертого яблочка. Помню, как Римма учила меня выбирать селедку: «Смотри ей в глаза! У свежей селедки глаза должны быть красными! Если глаза другие — гадость, такую не бери». Вот так и выбираю по сей день.
Конечно, в актерской тусовке все знали про Риммины кулинарные таланты. «Один раз ко мне Никита Михалков завалился без предупреждения со всей съемочной группой, человек тридцать, — рассказывала Маркова. — Хотели меня застать врасплох. Наивные. Я им сварила пельмени, вареники, курзе... Все наелись, еще и осталось». С Михалковым они подружились на съемках «Родни». Римма Васильевна вспоминала: «День рождения Нонны Мордюковой пришелся на съемки у Никиты. А Нонна была самой старшей в группе и, конечно, чувствовала себя от этого немножко дискомфортно — не в своей компании. В день рождения, поздравляя ее по телефону, я почувствовала, что ей одиноко и грустно. И решила подругу поддержать. Позвонила сестре Мордюковой, говорю: «Поехали к Нонке, сюрприз сделаем». Набрали мы продуктов и рванули в Подмосковье, где базировалась съемочная группа. Нонна нас увидела, расцвела, засветилась... Накрыли мы поляну, и к застолью стали постепенно присоединяться члены группы. Пришел Никита Михалков, мы разговорились, и он узнал, что я занимаюсь карате. Он был так потрясен, а в то время это было в диковинку, что сразу решил как-то использовать мои навыки в своей картине. И придумал эпизод с администраторшей гостиницы». Марковой привезли из Москвы костюм, подобрали грим и экспромтом сняли сцену. Римма Васильевна очень ценила Никиту Сергеевича как талантливого человека, масштабную личность и большого художника. А Михалков снял Маркову еще в одной своей картине: «Утомленные солнцем 2: Предстояние».
