— Алибасов, так чему ты учил девочек?
— Нецензурным словам...
— Каким, — не отставал от меня директор.
— На три буквы... — ответил я, удивляясь про себя: «Он что, не знает, какие бывают матерные слова?»
— Нет, ты скажи, какое слово! — настаивал он.
«Совсем дураком прикинулся!» — подумал я с возмущением. А потом мне надоело, и я громко выпалил. И меня исключили. Как будто никто из нашего класса, кроме меня, не знал этих слов...
Но это не значит, что я не думал, кем стану. Еще в школе выбирал между рисованием, архитектурой, драматическим театром и музыкой. После восьмого класса поехал в Семипалатинск поступать в техникум первичной обработки шерсти. Но так и не поступил...
Мы с Мишкой Араповым, моим закадычным другом, решили поступать в Усть-Каменогорске. Осталось выбрать куда. Мишка открыл справочник вузов, я, закрыв глаза, ткнул пальцем наугад и попал в строительный институт. Учиться там не составляло труда — по черчению у меня всегда были хорошие оценки.
Мы не хотели расставаться с музыкой и через три месяца сколотили ансамбль. В считаные дни он оказался городским ансамблем при Дворце культуры металлургов. Это было начало «Интеграла». Ну какое еще название можно было придумать в строительном институте? Самым противным предметом была высшая математика, отсюда и «Интеграл».
На наши танцы по средам стал ломиться народ. Вечером мы репетировали, а днем с Мишей работали в ДК рабочими сцены. Это была первая инструментальная группа в Казахстане. Через год после поступления мы с группой стали гастролировать. Билеты научились продавать, не отрывая корешков. Собирали их потом в мешок, гладили утюгом и продавали заново. Денег у меня было зашибись: стипендия, мама присылала пятнадцать рублей, да еще я подрабатывал. Мамины деньги отсылал обратно.
Ну куда эту уйму в стране дефицита тратить? Конечно, мы модничали. Не успели появиться плащи из болоньи — у нас с Мишкой они уже есть. Мы всегда с ним были стилягами. Еще в школе я так заузил штаны, что мать с трудом их с меня стаскивала. А потом в моду вошел клеш. Чтобы сделать шире, в низ брючины вставляли клинья. До пятидесяти пяти сантиметров клеши доходили, по периметру я нашивал еще и лампочки. В кармане у меня были спрятаны батарейки. Так и подметал бульвар Гагарина, мигая лампочками. Надо ли говорить, что все девочки были моими?
Жизнь на планете Земля основана на сексе. Я люблю пошутить, что любовниц у меня было больше, чем у Казановы. Первый раз женился исключительно ради практики в сексе еще в школе. У меня всегда было много девушек, но я женился на моей однокласснице. Был в нее влюблен как дикий зверь. Света приехала из соседнего поселка и жила в общаге, в бараке. В девятом классе у меня было три-четыре подружки одновременно. Я по очереди оббегал весь свой гарем, но заканчивал день всегда у Светы. Все знали, что я полигамен, ничего ни от кого не скрывал, и относились к этому снисходительно.
Света сразу же родила дочь, мы еще школу не окончили. Думал, что это на всю жизнь. Но думал я так... всего месяца два. А потом меня озарило, что есть и другие варианты...
Света не поехала со мной в Усть-Каменогорск, решила поступать в институт в Кемерове. Через три месяца написала в письме, что у нее появился другой. Она сама не хотела, чтобы я общался с дочерью. Это ее право. С дочерью я познакомился, когда та стала взрослой...
Вторая жена Фатима вначале изменила мне с моим другом, а потом... с КПСС. Первую измену я ей простил, только спросил, когда она во всем призналась:
— А кто лучше?
Она ответила:
