В его роскошной резиденции на Большой Лубянке расположилась ставка наполеоновского генерала Анри-Франсуа Делаборда, и это спасло дом от пожара. Правда перед уходом французы собирались взорвать дом, заложив в печи и трубы снаряды и порох, но истопник заметил это и взрыв предотвратил.
Последние солдаты неприятеля покинули Москву в ночь на девятое октября, а десятого в город уже вступили передовые кавалерийские части генерала Бенкендорфа, вслед за которыми вернулся и градоначальник. Принимая бесчисленные иски жителей о сгоревшем и расхищенном имуществе, Федор Васильевич энергично принялся за восстановление древней столицы.
В ноябре к нему из Ярославля приехала семья. Дочь Наталья оставила в своих записках впечатление от страшного зрелища испепеленной Москвы: «Обломки печей, полуобвалившиеся стены, длинный ряд обгорелых и опустелых внутри домов; мрачные напоминания былого величия угрюмо выделялись на фоне белого снега. Всюду чувствовался запах гари...» Так выглядела 1-я Мещанская улица, по которой следовала их карета. Картина в центре города была более отрадной — стали попадаться пешеходы и редкие экипажи. Лубянка оказалась освещенной, каким-то чудом все дома на ней сохранились. И губернаторский особняк предстал таким, каким его оставили, — освещенным и со множеством экипажей во дворе.
Еще почти два года Федор Васильевич исполнял обязанности генерал-губернатора второй столицы, сумев за короткий срок наладить в сожженном и разграбленном городе работу всех служб и жизнь горожан. Возобновились занятия в университете, проходившие в наемных помещениях, — сгоревшее здание было отстроено только в 1819-м. Быстрыми темпами шло восстановление жилой застройки. Осип Бове разработал так называемые образцовые проекты, в которых прописал все: размеры домов, их этажность, архитектурные детали и даже окраску. По ним и строились московские особняки. На первое января 1814 года было вновь построено и отремонтировано после пожара 4806 каменных и деревянных домов, что составило более половины существовавших в Первопрестольной до войны.
