— У тебя что, там все отрезано? — спросил он у певца, направив на него гриф гитары в место чуть ниже пупка. — Чего верещишь как кастрат?
Пенкин не торопясь расстегнул пуговицу на джинсах, взялся за молнию и потянул ее вниз.
— По-моему, все на месте! — невозмутимо объявил он, готовый через миг предъявить собравшимся «аргумент».
Из фан-зоны раздались аплодисменты. С этой минуты Игорь разговаривал с Пенкиным крайне уважительно, разве что не на «вы».
К пятому курсу группа развалилась, но мы с Пенкиным друг друга из вида не теряли. Году в 1986-м я познакомился с канадской студенткой, приехавшей в Москву на один семестр совершенствовать русский язык. У меня были встречные планы относительно английского, так что какое-то время мы общались. Однажды она попросила сводить ее в Большой. Билетов туда было не достать, но голь на выдумки хитра — в соседнем подъезде жил балетный из труппы, которого я попросил помочь, несмотря на то что мы были едва знакомы. Комплексов я тогда вообще не испытывал. Если надо — шел к цели напрямик, по газонам или минным полям, не глядя на предупреждающие таблички.
Сосед удивился моему напору, но достал контрамарку на дневной спектакль. Сходили мы с барышней на балет, потом я купил пару бутылок красного и потащил канадку в гости к Пенкину на «Парк культуры», где он жил в однушке на первом этаже. Из его кухни вел лаз в подвал, тоже принадлежавший Сергею. Стильное местечко — с креслами, диваном, виниловой вертушкой, магнитофоном и даже светомузыкой.
По дороге барышня с упоением рассказывала, как накануне гуляла с друзьями в баре Олимпийской деревни, который в народе звали «Молоко». Так вот, когда они изрядно набрались и вышли проветриться, увидели парня, стоящего в фонтане и прекрасным поставленным голосом певшего арии из итальянских опер. Она так ярко живописала его, что у меня появилось смутное подозрение, которое вскоре подтвердилось. В общем, открывает Пенкин дверь, девушка смотрит на него и вдруг кидается на шею, буквально повисая на хозяине. «Это он, — кричит, — это он!» Не знаю уж, кем она меня в итоге посчитала — агентом КГБ или рядовым ангелом. Но откуда канадской студентке знать, что Москва — маленький город? Если начинаешь общаться в определенном кругу, оказывается, что все друг друга знают.
Вообще-то песни я писать не собирался, тем более стихи, хотел стать продюсером. Поэты слишком рано умирают. Но пришлось научиться. Первую в своей жизни программу я написал институтскому бэнду с Пенкиным и какое-то время совмещал в группе должности продюсера и поэта. Глупая затея.
Будучи махровым дилетантом, я превращал в ямбы все, что движется, и однажды неудачно зарифмовал фамилию завкафедрой военной подготовки. То есть сама рифма получилась что надо, просто объект эпиграммы выбрал неудачно. Тем более что перед защитой диплома нам предстоял по его предмету госэкзамен. Попытки объясниться ни к чему не привели. Он просто не стал меня слушать. Пришлось искать обходные пути. Один из них привел в кабинет председателя профкома института.
