— Александр Викторович, вы когда-нибудь пытались настаивать на своем, высказывать неудовольствие?
— Нет, я не борец абсолютно. Что высказывать? Бесполезно. А люди начинают тратить нервы, ломать себя, и ни к чему хорошему это не приводит. Тем более если человеку уже приличное количество лет: зачем с ним спорить? Он уже такой. А ты другой. Лучше просто разойтись, не вести бессмысленные споры, не трогать и не уничтожать друг друга.
Важно удерживать в себе то главное, ради чего существуешь, не растрачивать попусту. В жизни надо уметь разобраться, хотя это почти невозможно — она так многообразна. Все очень непросто, а должно, наверное, быть проще: это черное, это белое. Хотя в белом, как известно, заключены семь цветов спектра. Если знаешь, что как бы ты ни размахивал руками, ни рвал глотку, ничего не изменится, а будет как задумано, надо это просто принять.
— А как понять, изменится что-то или нет?
— Надо просто чувствовать. Но мы все равно до конца не понимаем и не чувствуем жизнь, и она нам преподносит необыкновенные подарки, от которых не отмахнуться. Прыгаешь с кочки на кочку, как в том моем фильме, промахнулся — свалился в болото, а из него трудно выбираться. Если выбрался, обсыхай и прыгай дальше.
— У вас всегда было такое ощущение или оно пришло с годами?
— Не знаю, пришло ли оно вообще. Но у меня никогда не случалось, чтобы кого-то ненавидел. Я верующий, у меня нет активного неприятия чего-то: думается, есть вещи, которые за тебя решаются свыше. А тебе надо жить достойно, не быть тем, кто ничего не понимает, не знает «и пошли вы, оставьте меня в покое». Если ты человек, то сопереживаешь всему, что происходит вокруг.
— Ни на кого не обижаетесь?
— Могу обидеться и тут же прощаю. Но не забываю. И если человек уже показал свое я, мне совсем необязательно с ним общаться.
— Вас предавали?
— Предавали... Предательство значительно больше, чем обычно вкладывают в это слово. Предательство чувствуешь, даже если о нем не говорят.
— А сами обижали кого-нибудь?
— Обижал. Мне казалось, что по делу, а тому человеку — что нет. Но специально я никому не наносил обиды, даже, по-моему, не умею. Не оттого что такой хороший, а потому что сама задумка обидеть — что-то нечеловеческое.
— Гений и злодейство несовместны? Вы, кстати сказать, кого могли бы назвать гением из тех, с кем встречались?
— Никого. И толком не знаю, кто такой гений. Гений — это Бах, Бетховен, Чайковский... С талантливыми я встречался. Некоторые как люди были не очень хорошие для меня, а для кого-то, уверен, наоборот.
Вообще, талантливый человек всегда неудобоварим, поскольку предлагает нечто новое, непривычное, что другим сложно сразу принять.
— Но талант — это счастье?
— Счастье — когда работаешь в театре с хорошим режиссером. Впрочем, тут тоже все неоднозначно. Вот ты прочитал на доске объявлений, что распределен на такую-то роль, ты о ней даже не мечтал, для тебя она — еще одно открытие себя самого, признание твоих способностей. Но начинаешь мучиться: вроде бы счастье, а с другой стороны, требуется очень и очень много, чтобы познать материал до конца, сыграть правдиво и интересно.
Рядом с так называемым счастьем существуют противоположные ему вещи, никуда не деться. Счастье — что-то объемное, большое, куда входят разные чувства, поэтому трудно сказать, был ли я счастлив. Наверное, был, но я этого не оценил, не понял, что это было счастье, мимо него прошел незаметно для себя. Первая роль в кино, которая удалась, с замечательными партнерами, с интереснейшим общением на съемках — счастье. Первый спектакль — тоже счастье. Но в тот момент я не отдавал себе в этом отчета. Ну да, сыграл, ну да, понравилось, ну да, аплодировали, ну да, цветы, ну да, «давайте сфотографируемся». Ну да, появились, не хочется говорить поклонники, но люди, которые приходят на спектакль посмотреть именно на тебя или ждут у выхода из театра... Ты получаешь большое количество писем, когда фильм получился удачным, от тех, кто понял тебя, откликнулся на сделанное тобой. Это приятно. Но не могу сказать, что это счастье.
Наверное, счастье — это когда ты впервые влюбляешься, или не впервые. Любовь возникает неожиданно, но это момент счастливой неожиданности: ты влюбился. Того, кто не испытал этого чувства, можно лишь пожалеть, потому что любовь движет человечеством. Но любовь — она всегда непростая, бывает колючей, она требует жертв. Никто не знает, что это — любить. И редко так складывается, чтобы человек встретил свою вторую половину и прожил с ней всю жизнь. Даже если проживет, это не будет означать, что у них бесконечная любовь: часто люди попросту мирятся с существующим положением вещей. И только некоторые, им можно позавидовать, испытывают любовь к тому, кто рядом, всю жизнь.
