Мастер курса Товстоногов, конечно, был для папы авторитетом, однако он и с «великим Гогой» конфликтовал, уходил со скандалом из института, но, кажется, был единственным, кого мэтр взял обратно. Бунтовал отец везде: на подлодке в «автономке» во время студенческой практики восстановил против себя весь кубрик тем, что постоянно строил соседа за выхлопные выбросы — тот подолгу гонял впустую дизельный двигатель.
Не самые радужные отношения сложились и с Костей Райкиным, которого после «Труффальдино» узнала вся страна. Кажется, больше нет ни одного фильма, где мой тезка был бы столь же обаятелен и привлекателен, где продемонстрировал свою невероятную пластику. После «Труффальдино» они не общались — уверен, из-за папиной сложности. Но Аркадий Исаакович позвонил после премьеры телемюзикла и поблагодарил за сына.
Скоро выпускаюсь в спектакле, который будет идти не в моем родном Молодежном театре на Фонтанке, а на сцене Театра комедии имени Акимова, а там и в труппе, и в цехах служит немало людей, когда-то работавших с отцом. Удивительная вещь: никто не вспоминает о его буйном темпераменте — только о невероятной творческой интуиции, гениальных находках и постановках, на которые рвался весь Ленинград. Со временем память стирает второстепенное, остается только главное...
Отец был единственным из жильцов, кто воевал с соседями, устроившими в одной из квартир парадного наркопритон. Мы почти уверены, что и погиб от их рук, хотя за убийство были осуждены другие...
У Фрейда написано, что сознание в толпе усредняется. У отца никогда не усреднялось — он всю жизнь был против всех.
— Бедная Тамара Ильинична... Как же она терпела характер мужа?
Константин: Думаю, с трудом... А если серьезно, взаимоотношениям родителей непросто давать оценку. Мама была великой труженицей, очень скромной и терпеливой.
Ольга: Тамара Ильинична и Владимир Егорович знакомы с детства — росли в одном дворе, учились в одной школе, вместе окончили кораблестроительный. Став студентом Товстоногова, Владимир Егорович попал в совершенно иной мир. Тамара Ильинична с двумя детьми будто бы осталась на прежнем, обжитом острове, а муж поплыл в другие, далекие океаны. И там у него, конечно, случались встречи. Уверена, Тамара Ильинична глубоко переживала увлечения мужа, но всегда ждала его в тихой гавани...
У меня перед глазами встает картинка с последнего дня рождения Владимира Егоровича, одиннадцатого сентября 1999 года. Костя был на съемках, его младший брат тоже почему-то не смог прийти. Из гостей были мы с дочкой Полей и сын Димы Арсений. Прошедшие разные пути, Владимир Егорович и Тамара Ильинична сидели рядом как родные люди, он ее обнимал, говорил, что бесконечно любит. И это было абсолютно искренне!
— Константин, вам случалось вступать с отцом в открытую конфронтацию?
— Как уже говорил, я его побаивался, поэтому серьезный конфликт был лишь однажды, после чего мы больше года не разговаривали. Слава богу, незадолго до папиной гибели успели помириться.
— Что стало причиной ссоры?
Ольга: Можно сначала я расскажу о взаимоотношениях Кости и Владимира Егоровича? Конечно, не могу претендовать на полную объективность, но это поможет понять масштаб Костиных эмоций во время конфликта.
Мой папа Борис Андреевич Самошин был прекрасным артистом, но приходя домой, становился мужем-мужем и папой-папой. А вот Владимира Егоровича невозможно представить домашним, ручным. Он все время пребывал в творческом мейнстриме — может потому, что профессия режиссера забирает человека целиком.
И его отношения с Костей были далеки от отцовско-сыновних — во всяком случае, в моем понимании. По молодости, когда казалось, что Воробьев-старший особенно несправедлив, я горячо, даже яростно вступалась за мужа.
