Фильм рассказывает историю вчерашнего выпускника мединститута Иманта Вейде, у которого умер самый первый пациент. Молодого врача осудили за профессиональную ошибку, аннулировали диплом. В отчаянии он завербовался на Крайний Север поваром полярной станции. Там встретил любовь, спас от смерти товарища и вновь поверил в себя. Сюжет простой, но все сложное на самом деле просто.
Съемки шли легко. Единственная трудность — поцелуй с партнершей, которую играла Александра Завьялова. Эта сцена никак у меня не выходила, казалась неуместной. Завьялова уже была популярной, ее фото украшали обложки киножурналов, в том числе американского Life. На экране она выглядела экзотической красавицей с огромными глазами, а в жизни... Но работа есть работа. Я пытался найти в себе нужные эмоции, представлял, как бы мы вместе готовили ужин, ложились в постель. Приходил к Саше в гримерку в шесть утра и смотрел, как ее причесывают, гримируют, мало-помалу настраиваясь на то, что в кадре придется танцевать, планировать совместную жизнь. В итоге романтические сцены и без поцелуев получились органичными и вполне чувственными. Я не умею обманывать и хитрить ни в кино, ни в жизни: нет чувств — невозможно и остальное...
Вообще, моя психофизика странно устроена: мыслю образами, живыми картинками, будто кинокадры смотрю. Вот Париж, вот Уренгой, а вот родной дом — в звуках, запахах, ощущениях. Помню на ощупь морскую раковину, вкус снега, скрип песка на зубах, тиканье часов в московской квартире. Все это проносится в сознании за несколько мгновений. В жизни хватало такого, что «и не снилось нашим мудрецам», как заметил Шекспир. Взять хотя бы такую историю.
Часть картины Николая Губенко «Если хочешь быть счастливым», где я играл американского летчика, снимали в Индии. Как-то нас пригласил в гости Радж Капур — звезда индийского кино. Дом размером со стадион, а в доме — огромный аквариум с разными рыбами. Вынимаешь сачком приглянувшийся экземпляр и сразу — на огонь. Рыбка румяная, хрустящая. На столе — аппетитные закуски, дорогие вина. Гостеприимные хозяева Радж с сыновьями приглашают отужинать. Вдруг ни с того ни с сего меня накрыла такая тоска, что разболелась голова, заныло сердце, я начал задыхаться. Не могу ни есть, ни пить, ни говорить. С трудом добрался до отеля. Уже потом узнал, что именно в этот день в Латвии, за тысячи километров от Дели, внезапно умер отец.
— Паул, вы обмолвились, что не умеете хитрить и обманывать. Но разве кино — не иллюзия, не обман, а игра актеров — не набор профессиональных приемов и хитростей?
— Проблема, которая преследует меня всю жизнь: если что-то делаю, делаю по-настоящему. Это касается и кино. Я отрабатывал свои роли везде — в метро, в аэропорту, ресторане, в ванной, в туалете, в кровати. Моя система такова: даже если роль проходная или эпизодическая — выучивал сценарий целиком. Назубок знал все перипетии сюжета, чтобы понять, как подать своего героя. Это обязательная домашняя работа. У меня все роли как бы с прошлым и с будущим и абсолютно все — главные. Кроме того, я всегда был готов предложить режиссеру пять — десять рисунков образа. Конечно, сам на рожон не лез — только когда спрашивали.
