В новых сезонах затронута и страшная трагедия шахтерского поселка Аберфан в Южном Уэльсе. В октябре 1966-го после затяжных дождей гора угольного шлака сошла вниз. Гигантский оползень похоронил под собой школу, где в тот момент находилось сто шестнадцать детей, также погибло двадцать восемь взрослых. Придворные источники уверяли, что скупая на эмоции Елизавета в тот день не могла сдержать слез. Что уж говорить об Оливии в этой сцене! На площадке, поди, бушевал Ниагарский водопад. Ей ведь даже повода особого не надо... Недавно, например, ходила на родительское собрание в школу. Когда мальчишек похвалили за успехи, у сентиментальной матери «словно плотину прорвало».
Многим наверняка запомнилась ее речь на оскаровской церемонии. Прижимая к груди статуэтку, актриса, с трудом сдерживая слезы, просила прощения у другой номинантки — Гленн Клоуз: «Вы были моим идолом многие годы, не хотела, чтобы все так обернулось!» Затем обратилась к мужу — он вместе со всем залом стоя приветствовал Оливию: «Люблю тебя больше всех на свете, ты мой лучший друг! Это ты сейчас плачешь, я — нет!» Камеры стремительно наехали на супруга «фаворитки», и похоже, шутка Оливии удалась — у Эда Синклера глаза были явно на мокром месте. Окончательно покорила всех ее заключительная фраза: «Надеюсь, мои дети сейчас не спят и смотрят телевизор! Потому что я на этой сцене в первый и последний раз!» Позже за кулисами Оливия поведала прессе: трое отпрысков находились дома у ее агента в Лос-Анджелесе и няня прислала ей видео с реакцией сыновей и дочки на мамин триумф и поздравлениями.
Сара Кэролайн Оливия Колман родилась тридцатого января 1974 года в Норвиче, графство Норфолк, во вполне благополучной и, главное, любящей семье. Мать Мэри — медицинская сестра, отец Кит — оценщик недвижимости. Колман-старший всегда был крайне эмоциональным — понятно, в кого уродилась дочь. Она частенько заставала папу в слезах у телевизора. Оливия училась в частных школах, была прилежна, но особого интереса к наукам не испытывала. Родители почти всегда видели свою девочку улыбчивой и жизнерадостной, хотя ей часто было совсем невесело. Она переживала из-за проблем с весом, да и отражение в зеркале не слишком радовало. Теперь-то Колман понимает — вернись она в прошлое, не стала бы заморачиваться из-за подобной ерунды. Сказала бы себе: «Все будет хорошо. И тебя полюбят. Только не принимай непродуманных решений в такой момент». А в детстве и отрочестве мысли по поводу собственного несовершенства и жестокие слова одноклассников порой сильно огорчали. Защитной реакцией от внешнего мира стала улыбка.
