Принц Филипп с досадой стащил с рук перчатки, которые уже почти надел. Его дворецкий стоял за дверью, ожидая приказаний. По дворцу уже распространились слухи, что Филипп не испытывает особого желания почтить своим присутствием свадьбу своего сына принца Чарльза: наследник британской короны вздумал удовлетворить свою прихоть — жениться вторично на своей разведенной любовнице, у которой взрослые дети и жив-здоров муж! Куда, спрашивается, катится монархия при таких нравах?
—Передайте Ее величеству, что я остаюсь дома!
— Разумеется, Ваше высочество.
Филипп прекрасно знал, что этот щелкопер и не собирается идти к королеве, что он потопчется где-нибудь там, за углом его покоев, пока принц не остынет. Все здесь до сих пор ни в грош его не ставят! А ведь он живет в Букингемском дворце вместе с королевой уже больше полувека! Теперь для всех он просто выживший из ума старик, ему ведь почти 85 лет! На его глазах в королевской семье Виндзоров сменилось несколько поколений, а он как был, так и остался чужим, кем-то вроде белой вороны или огородного пугала; над ним подшучивают, его выставляют посмешищем и считают предосудительно вульгарным все эти дворцовые снобы, аристократы и аристократишки.
Если бы не Лилибет — так он ласково зовет жену ее детским прозвищем, — принца давно вышвырнули бы отсюда, нашли бы способ. Филипп и не заметил, как снова привел себя в порядок и уже шел в покои жены, находившиеся этажом ниже. Придворные, перешептываясь, передавали друг другу, что якобы, застав супругу перед огромным зеркалом, Филипп пришел в негодование; будто бы он упрекал Ее величество, что она «слишком пышно нарядилась для предстоящего «праздника», а потом и вовсе принялся отговаривать жену идти на регистрацию брака их сына. Сегодня, 9 апреля 2005 года, их старший сын принц Чарльз, наследник британского престола, женился вторично, теперь он имел право лишь на гражданскую регистрацию брака в ратуше Виндзора, а не на церковное венчание.
Рассказывали, что Елизавета, обычно послушная жена, принялась уговаривать мужа «не оскорблять Чарльза отсутствием», однако судя по всему Филипп сумел-таки настоять на своем, и королевская чета в самом деле не пошла на регистрацию, а отправилась только на праздничный обед, хотя принц-консорт требовал не делать и этого тоже.
Тем не менее приближенным было хорошо известно, что королева давным-давно привыкла к подобным вспышкам мужа и умела с ним обращаться, как опытный дрессировщик умеет обращаться со зверем, который все время рычит и скалит зубы, но уже не кусается. Ее Филипп на сегодняшний день всего лишь высокий желчный старик с морщинистым пергаментным лицом, страдающий подагрой; она знает, что его колено при спуске с лестницы простреливает отчаянная боль, но он не подает виду, держится так прямо, как будто в его длинную спину вставлен ствол винтовки.
Примерно через час, дождавшись звонка о том, что начинается праздничный обед, монаршая чета вышла из покоев.
К ним тотчас подскочил секретарь, отвечающий за связи с прессой. Поклонившись, он с понимающей улыбкой опытного царедворца, предназначенной королеве, вручил Филиппу листок с вопросами журналистов — с этой братией Филипп общался запросто. Принц пробежал глазами вопросы.
— Принц Чарльз заявил журналистам, что чувствительно задет нашим отсутствием на гражданской регистрации, — глухо пробубнил Филипп, пробегая глазами строки. — Ба, какой сюрприз, Лилибет, послушай: наш сын заявил, что я, оказывается, тоже не святой, хотя обожаю им прикидываться.
