Публикация спровоцировала у Архипа Ивановича нервический припадок. Сердце художника уже давно барахлило, а с этого момента началось стремительное угасание. Порой было настолько плохо, что он всерьез просил друзей и врачей принести яду. Могучий, сильный, с гривой вьющихся волос на львиной голове, он горько сетовал, показывая на свои руки: «Смотрите! Вот мускулы мои, сила есть, я еще богатырь — а сердца нет...» Теперь его заботило только одно — как распорядиться наследством. Обществу своего имени, которое основал в 1908-м, отписал почти все, что имел, оставив жене ежегодную пенсию в две с половиной тысячи рублей. Не забыл в завещании никого: брата Спиридона, племянников и их детей, церковь своего детства (с просьбой о создании при ней приходской школы), Императорское общество поощрения художеств.
Пресса и коллеги наперебой славили невероятный пример щедрости и альтруизма, жены друзей сочувствовали Вере Леонтьевне. А ее саму страшила только угроза потерять мужчину, которого любила всю жизнь. Ничего больше не радовало умирающего — он отворачивался даже от воробья, которого принесла жена, надеясь его развлечь. Куинджи не стало двадцать четвертого июля 1910 года. Всю дорогу до Смоленского кладбища гроб несли на руках ученики и коллеги. Плакали художники. Толпились бедняки, которым помогал Архип Иванович. А в небе, говорят, было черным-черно от слетевшихся птиц...
Вера Леонтьевна, пережив мужа на десять лет, скончалась в 1920 году от голода в Петрограде...
