В черном списке числился и Василий Аксенов, который часто бывал у нас в гостях. Когда я ему об этом рассказала, заметил: «В Союзе мне нет места». И вскоре эмигрировал, но очень скучал по родине. Вернувшись после перестройки, с гордостью показал российский паспорт: «Вот, получил!»
Уезжали тогда многие. В 1974 году я одной из первых узнала, что Мстислав Ростропович с Галиной Вишневской планируют «долгую командировку» за рубеж. Они потихоньку распродавали свое имущество, в том числе пристраивали собак.
«Ищу хозяина для ньюфаундленда королевских кровей», — сообщил мне Ростропович после творческого вечера. Оказалось, сама королева Елизавета подарила ему двух породистых псов, когда он был на гастролях в Англии. Я купила у музыканта одного из них. В паспорте было записано, что это собака Ростроповича.
Позже, когда перешла работать в Дом архитектора, там возникали свои политические проблемы. Однажды решила устроить вечер людей с уникальными способностями: пригласила Джуну Давиташвили, гипнолога Владимира Райкова, еще был человек, владеющий телекинезом (уже не помню имени). Утром перед концертом меня вызвали к начальству: «Хочешь, чтобы конная милиция охраняла твои вечера? В зале пятьсот мест, билеты распроданы, а нам звонят из ЦК и просят еще пятьдесят пригласительных. Куда мы их посадим?!» А отказать нельзя! В результате объявили сотрудникам ЦК, что концерт отменили, на самом же деле перенесли его на полтора часа (на случай проверки). Все это время экстрасенсы сидели в моем кабинете. Джуна долго на меня смотрела и вдруг говорит: «У тебя сильная энергетика, хочу написать твой портрет». Я была в восторге от предложения, пока не принялся отговаривать Райков: «Она непростой человек и явно несчастливый, при этом пропустит твой образ через себя. Еще неизвестно, какие силы ей помогают и чем это для тебя обернется в будущем».
Я испугалась и сказала Джуне, что позировать некогда. Она обиделась: «Неправда, ты меня боишься. А я твою красоту не украду». Думаю, Райков, конечно, понимал в ее намерениях больше, чем я. Правда, Галя Брежнева мне на это потом сказала: «Ну и дура, что отказалась». Она в мистику не верила.
В Москву часто приезжали грузинские актеры, с которыми подружилась еще в Тбилиси, и мы всегда встречались. Вахтанг Кикабидзе после операции вообще несколько месяцев жил в гостинице «Россия». Ему было очень плохо, и я настаивала: «Звони в любое время, если хочешь поговорить». Поэтому звонок иногда раздавался у меня дома в семь утра:
— Не спишь?
— Уже нет.
— Я такой сюжет для кино придумал, всю ночь не спал, ждал, пока можно будет рассказать, — и в деталях начинал излагать какую-нибудь очередную задумку. Но спросонья трудно было уследить за полетом его творческой мысли.
