Появилась семья, жизнь потихоньку устраивалась. Но Толе ведь хотелось серьезной актерской работы, которой в Свердловске для него не было. Поэтому когда Сагальчик позвал сыграть главную роль в «Борисе Годунове» в новосибирском театре «Красный факел», брат не раздумывая отправился в другой город. Уже родилась Лариса-маленькая. Получили квартиру, обустроились, а тут Сагальчик добился постановки пьесы полузапретного тогда Леонида Андреева «Тот, кто получает пощечины» в таллинском Русском театре и предложил Толе: «Едем!» Толя, конечно, последовал за ним. В Эстонии тогда чувствовался европейский дух, наша интеллигенция ездила туда отдыхать. А брат — работать. Вошел я к нему в гостиничный номер: сушатся на веревках пеленки, распашонки. Лариса нянчит ребенка. Общежитская, коммунальная обстановка. Но отправился в театр на спектакль — и был поражен!
Толя, как всегда, играл необыкновенно, к тому же выделывал на сцене такие кульбиты! Вообще, если работа требовала, откуда у него что бралось! Научился скакать на лошади, а когда Тарковский, приступая к съемкам «Сталкера», предупредил, что Толе предстоит сесть за руль, сдал на права. Играя Тота, раскачивался на качелях и прыгал с них. И повторял полет в спектаклях, пока не подвернул ногу.
В Таллине Толю хорошо приняли труппа и публика, собирались дать квартиру. Но неугомонный Сагальчик предложил поработать в Ленинграде, а брат очень любил этот город, мечтал в нем обосноваться, и согласился. В Театре имени Ленсовета сыграл несколько ролей, в том числе в «Варшавской мелодии» с Алисой Фрейндлих. Толе дали комнату в общежитии, которую он, как всегда, обставил необычной мебелью. Придя к нему на новоселье, Алиса Бруновна с мужем Игорем Владимировым изумились — какая мебель! Толя раскрыл секрет: купил вольтеровские кресла в комиссионке за смешные деньги и отреставрировал.
Несмотря на то что «Рублева» к тому времени мало кто видел, Толю уже знали режиссеры и приглашали поработать. А после успеха на Каннском кинофестивале в 1969 году, где картина Тарковского демонстрировалась вне конкурса и получила приз, ее выпустили в прокат, хотя и ограниченный. И Толе пошли предложения сниматься от самых известных режиссеров. Пригласил и Сергей Герасимов, на роль, не похожую на другие в Толиной биографии.
Сергей Аполлинариевич говорил: как его фильма «У озера» не было бы без Наталии Белохвостиковой и Шукшина, так и «Любить человека» не состоялся бы без Солоницына. Все решила фотография, которую Герасимов показал Толе, когда тот пришел к нему в гости.
— Здесь вы в какой-то роли? — спросил он режиссера, глядя на снимок.
— Нет, это мой отец.
Брата поразило, что человек на фото, который, как и главный герой фильма, был инженером, так похож на него, Толю. Значит, Герасимов доверял ему сыграть очень важный для него характер.
Но во время съемок Толя, как потом рассказывал мне, почувствовал, что у него ничего не получается: в фильме не создавалось конфликта, а он не мог без этого внутреннего «двигателя». Назревал конфликт уже на площадке. «Мне хотелось как-то оживить роль, — признавался он мне, — вдохнуть в нее жизнь». И выложил свои соображения Герасимову. Тот согласился: «Играйте как считаете нужным». Сняли большой эпизод — и Толя увидел, что выполнил все то, чего ждал режиссер. Позднее заметил: «Ему надо быть министром иностранных дел», — потому что Сергей Аполлинариевич оказался тонким дипломатом.
