А моим первым сериальным опытом была роль классной дамы Аллы Леопольдовны в комедии «Кафе «Клубничка», которую поставил Юрий Беленький. Во второй половине девяностых, когда и театры, и кинематограф дышали на ладан, эта работа стала спасением для многих актеров. В «Клубничке» снимались Мария Аронова, Галина Польских, Наталья Крачковская, Александр Демьяненко, Сергей Никоненко... Сериалы тогда были делом непривычным, неотлаженным, приходилось дневать и ночевать в павильоне. Я буквально разрывалась между съемками, репетициями, спектаклями в Et Сetera и домашними делами. Тогда-то и начала пилить Юру:
— Все на мне: и деньги зарабатываю, и по магазинам бегаю, и готовлю, и убираю, и детьми занимаюсь! Когда уже ты начнешь обеспечивать семью?! Сколько мы можем жить вчетвером в однокомнатной квартире?
К слову: уйдя из МХАТа, квартиру я так и не получила. Осталась и без работы, и без нормального жилья.
— Со временем у нас все будет, — отвечал муж. — Потерпи немного.
Предложение потерпеть приводило в бешенство. Ночами, лежа без сна, думала: «Ну почему все так несправедливо? Юра — замечательный человек, очень любит меня и детей, но совершенно лишен тщеславия, не хочет делать карьеру. Жизнь за моей спиной его абсолютно устраивает». Бессонные ночи отбирали последние силы, вынимали душу. В какой-то момент поняла: все, больше так жить невозможно. А как иначе — не знаю. Поехала к Кате Васильевой, начала рассказывать, что меня гложет, и плачу:
— Так тяжело! Невыносимо! Словно потерялась в этом мире — ни опоры, ни ориентиров.
Катя улыбнулась, обняла:
— Все, Люда, ты созрела. Слава Богу! Тебе нужно поговорить с отцом Владимиром, настоятелем храма Софии Премудрости Божией, моим духовником.
В первое же воскресенье отправились к батюшке (отцу Владимиру Волгину) домой. Я нарядилась в белое пальто, надела сапоги на высоком каблуке, сделала макияж — такая вся артистка до кончиков ногтей! Сели обедать, и из меня полилось: «Я... я... я...» Отец Владимир слушал, сокрушенно качая головой. Когда вышли на улицу, Катя сказала: «При первых же твоих словах я схватилась за сердце: «Боже мой, что она делает?! Какая огромная гордыня раздирает ее душу!»
Спустя какое-то время пришла в церковь. И там у нас с батюшкой состоялся уже совсем другой разговор. Я каялась в своих поступках, мыслях, словах. После первой же исповеди почувствовала огромное облегчение. Стала ходить в храм постоянно. Слушала проповеди отца Владимира, потом мы снова говорили с глазу на глаз. Духовник помог расставить жизненные ориентиры, убедил, что причина всех моих домашних неурядиц в том, что ставлю себя выше мужа.
Как только душой приняла истину, что лишь мужчина может быть главой семьи, Юра сразу получил повышение. Его взяли в несколько перспективных проектов, увеличили зарплату. Он не уставал удивляться: «С чего это?» А я, улыбаясь в ответ, думала: «Да с того, что я тебя отпустила и позволила быть тем, кем должен. Мужчиной, главой семьи». Сейчас, проработав сорок два года в «Останкино», муж занимает должность главного специалиста по художественно-декоративному оформлению.
Спустя некоторое время я и Юру привела в храм, познакомила с отцом Владимиром, который вскоре нас обвенчал. Оглядываясь назад и вспоминая себя прошлую, понимаю: я стала другой. Это замечают и домашние, и подруги, и коллеги по театру. Из характера ушли жесткость и бескомпромиссность, их место заняли умение прощать и желание понять другого человека. А еще я, прежде рыдавшая по любому поводу, теперь почти не плачу. Разве что над хорошей книгой. Или могу прослезиться от умиления, когда обнимаю внуков и целую их в теплые макушки...
