Все те страшные дни Платонов находился рядом с женой, опасаясь, как бы что-нибудь с собой не сотворила, даже стоял под дверью уборной, требуя, чтобы не запиралась. Он смиренно сносил жестокие упреки Марии во всех смертных грехах, убитая горем женщина однажды даже заявила, что проклинает тот день, когда впервые его увидела.
...Они познакомились в Воронеже в конце 1920 года. Пареньку в застиранной гимнастерке шел двадцать второй год. Андрей был невысоким, ладным, с яркими синими глазами, писал страстные статьи в местные большевистские газеты и считал революцию главным событием во вселенной.
«Фи, какой...» — юная Машенька Кашинцева, увидев Платонова в университетской библиотеке, даже не нашла слов, чтобы выразить свое пренебрежение. А тот вдруг замер, уставившись на нее, и растерял все свои хваленые бойкость и красноречие. Вскоре он явился к Кашинцевым в гости в сопровождении приятеля Жоржа Малюченко, считавшегося кавалером Марии. В гостях Андрей переминался с ноги на ногу, молча мял в руках картузик и грустно смотрел на барышню. Сразу понял, что они из разных миров. Машенька-то, дочь врача Александра Семеновича Кашинцева, ведет свой род от графов Шереметевых, интеллигентка и даже не провинциалка: родилась в Петербурге, училась там в гимназии. В Воронеж семья Кашинцевых перебралась, спасаясь от голода. Платонова поразил их дом в центре города: большие комнаты, пианино в гостиной. И мать, и Маша, и ее сестра Валентина — все поочередно усаживались за него, пели и музицировали — у Марии голос оказался просто превосходным. Да что голос! Андрей никогда не видел столь безупречного девичьего лица: темные глаза, тонко очерченные брови, красиво уложенные пышные волосы. А руки, а плечи, а походка... Какой контраст с простыми девчонками-работницами, среди которых он привык вращаться!
Конечно, Андрей понимал, что не пара Маше. Старший из одиннадцати детей слесаря железнодорожных мастерских Платона Фирсовича Климентова (псевдоним Платонов будущий писатель возьмет много позже) родился в бедности, семья его ютилась в деревянном бараке в Ямской слободе. Спали все на полу вповалку. Мать — Мария Васильевна Лобочихина — происходила из семьи бывших крепостных, не обученная грамоте простая баба, крикливая, горячая на руку. Андрей долго стыдился знакомить Машу с матерью, хотя в первый же вечер признался дома, что «навсегда влюбился».
