— Сколько его чинить?
— Пять минут.
Володя висит. Ветродуй чинят. «Пять минут» затягиваются. Артиста спускают вниз, он садится на раскладной стульчик, смиренно положив руки на колени, и опять ждет. Еще пять минут. И еще. В результате выходит — два часа.
После четырнадцати часов затянувшейся смены и ожидания подходят ко мне техники и говорят: «Ветродуй не работает, съемку надо отменять». Я иду к Машкову:
— Володя, дорогой, прости.
Видели бы вы, с каким удивлением поглядел на меня Володя.
— Да ты что, это же работа, сложный процесс, о чем ты вообще говоришь?! Сколько надо, столько и буду сидеть, я всегда с тобой, ты же знаешь.
Он совершенно невероятный и в работе, и в человеческих отношениях.
На премьере «Экипажа» в «Октябре» я тихонечко зашел в зал. У двери скромно притулился спортивный парень в черном и напряженно всматривался в экран. Пригляделся — Вова. Мы обнялись. Он стоял и слушал, как реагирует зал. Машков потрясающий, мечтаю с ним еще поработать, он выдающийся актер и уникальная личность. Володя открыл мне свой секрет: по ночам, когда город засыпает, он садится на велосипед, натягивает капюшон и ездит по ночной Москве, которую очень любит, — это единственное время, когда он может выйти на улицу неузнанным. Он романтик, искренний человек, настоящий, я его очень полюбил.
— Что было самым сложным во время съемок «Легенды № 17»? Там ведь и быки по улице неслись, и хоккейная история чревата травмами.
— Мне работалось легко, притом что это сложная картина. Но на студии «ТРИТЭ» такие профессионалы, что все организовано невероятно точно, тебе не надо отслеживать каждую деталь: дал указание и все делается. Да, быки были настоящие, а перед ними бежали люди, как и происходит во время национального испанского праздника. Зрелище, прямо скажем, не для слабонервных, а мы его повторяли несколько раз. Это было сложно организовать, но мы справились. Перекрыли целый городок Питильяс в Испании. Работало несколько камер, собралась большая массовка, человек пятьсот. В общем, сняли. А хоккейные сцены помогал ставить канадский каскадер Джоди Стейсек, отличный парень. У нас была превосходная группа, классная актерская команда. Хорошо работалось и с Даней Козловским, и с Владимиром Меньшовым, и с Олегом Меньшиковым, и с Романом Мадяновым, и с Ниной Усатовой... Да со всеми артистами! Хотя с Олегом отношения завязались не сразу, случился даже кризисный момент.
— На почве чего?
— Не скажу, но он был. После этого мы встретились на площадке, я приставил к своей голове рожки и пошел на него как бык. Олег пообещал: «Я тебя больше не подведу». Дальше работали душа в душу. Он человек сложный, многогранный и совершенно выдающийся профессионал — талантливый, яркий, харизматичный. Я получил огромное удовольствие, работая с ним. Мне жаль, что пока не получается продолжить сотрудничество, — должны были вместе поработать на «Мастере и Маргарите» и Олег уже готовился к роли Воланда, но, увы, проект остановился. Остались только пробы. Меньшиков, как всегда, выше всяческих похвал.
Что касается Данилы, на «Легенде...» он создал удивительную атмосферу, был похож на своего героя, оставался таким же пылким, самоотверженным, азартным, был погружен в роль, которую так хотел сыграть. От него исходили невероятный свет, энергия. Подчеркну еще раз: он начал сниматься неутвержденным, его утвердили недели через две, когда отсмотрели первый материал. Но ему так хотелось работать, и свет, который он излучал, заполнял собой все пространство вокруг и выливался на экран. У Данилы была какая-то серьезная травма, но он носился по льду сам, изобретал даже какие-то трюки. Он показывал их своему дублеру, профессиональному хоккеисту, чтобы тот их повторил. Дублер предупреждал: «Я попробую, но может не получиться». А Даня вытворял невероятные вещи.
Помню, в Белоруссии, в Новополоцке, снимали сцены из хоккейной юности Харламова. Козловский сильно ударился о борт коленом. Я не понимал масштаба бедствия, думал: ничего серьезного, на нем же были надеты щитки, он выходил на площадку полностью экипированным. И не сразу сообразил, что ситуация критическая. Врач сказал: «Если у Козловского останется жидкость в колене, то ему полгода нельзя будет не только выходить на лед, но и вообще двигаться, иначе может грозить ампутация ноги». А наутро у меня в номере раздался звонок и счастливый Козловский сообщил: «Слушай, все классно, жидкость из колена ушла». Позже я посмотрел на его ногу, она была вся синего цвета, вспухшая, твердая как бревно. При этом Козловский был абсолютно счастлив, потому что «жидкость пошла правильно» и ему разрешили дальше сниматься. Он действительно выкладывался, с экрана его энергия бьет ключом, он сыграл себя, и получилось очень здорово.
— Иногда с интересом читаю в социальных сетях посты вашей жены Ирины. Как вы встретились?
— Я уходил из газеты, где работал, чтобы снимать свою первую картину, а Ира пришла туда главным бухгалтером. Мы познакомились, возникли отношения, нам обоим они казались приятным приключением. Знаете, как в жизни случается, легкий флирт, ни к чему не обязывающий роман. На две недели поехали вместе отдыхать в Гагры и должны были расстаться. И вот с 1990 года все «расстаемся». Если серьезно, надеюсь, не расстанемся никогда. Ира успела поработать в кино. Всякое случалось в жизни, мы прошли через сложные времена, когда работы не было ни у нее, ни у меня, но остались вместе. У нас семья, моя приемная дочь Света, с которой мы очень дружим, люблю и внучку Настю, она росла у меня на руках.
