Я в тот момент учился на факультете журналистики МГУ, мне было не до ВГИКа. Но раз уж прошел конкурс, думаю, съезжу-ка я в Москву, все равно отпуск. Ну и во ВГИК загляну заодно.
Сдал один экзамен, второй, короче говоря, поступил.
Зачисление было назначено на день, когда я должен был возвращаться домой, в кармане лежал билет на поезд. Поставил в известность приемную комиссию:
— Присутствовать на зачислении не смогу, должен уезжать.
— Тогда вас не зачислят.
— Ну и ладно.
Я ничего не теряю, учусь в МГУ. Пошел к метро через ВДНХ, и вдруг на пути попалось маленькое, спрятавшееся среди курчавой зелени одноэтажное здание с вывеской «Железнодорожные кассы». А в советские времена купить билет день в день на поезд в южном направлении было практически невозможно, тем более летом. Тем не менее я решил заглянуть в кассы, спрашиваю:
— Нельзя ли поменять мой билет, мне нужно на два дня позже.
Кассирша только рукой на меня махнула:
— Вы с ума сошли, ваш билет выкупался за четыре месяца, сейчас в лучшем случае смогу продать вам билет на ноябрь.
— А вы на всякий случай посмотрите.
Она покачала головой, но что-то начала проверять. У нее вдруг округлились глаза, она вскинула на меня ошалелый взгляд:
— Билет у вас с собой?
— Да, а что?
— Давайте его скорее, может быть, успеем.
Произошло чудо, кто-то в тот самый момент сдал один билет, и я тут же поменял свой. Так я оказался на заседании комиссии по зачислению. Помню, что и здесь был Хуциев, который очень внимательно на меня глядел сквозь толстые стекла очков. Так все и завертелось. Параллельно оканчивал МГУ, учился во ВГИКе и уже снимал первую свою картину «Ночлег. Пятница». Я был азартным и веселым авантюристом, но как-то все успевал.
Позже работал на программе «Улица Сезам» под руководством Владимира Грамматикова, набирался опыта. Мы снимали крошечные ролики по полторы-две минуты, а у меня за плечами уже была получасовая картина, мистический триллер, созданный на «Мосфильме» при участии Киностудии Горького. Однако же именно «Улицу Сезам» я считаю главной своей профессиональной школой благодаря уникальному опыту и общению с прекрасными людьми, которые меня окружали, благодаря тому же Грамматикову, который всегда был отзывчив, доброжелателен и никогда не отказывал в совете. Однажды я заглянул в павильон на съемку, Владимир Александрович бродил по пустому залу и проверял каждый ракурс. В руках у него был блокнотик с пометками. Он схватил меня за руку и принялся подробнейшим образом рассказывать про каждую мизансцену, и я понимал, что он таким образом проверяет на мне свои идеи и уточняет их. Сейчас я часто пользуюсь этим его «ноу-хау», и не только на площадке. Вопрос не в том, за какой партой ты сидишь, вопрос в том, как ты постигаешь профессию, какие силы для этого прилагаешь. Масса народу окончила самые престижные учебные заведения, а Эдит Пиаф одна. Или Пугачева, которая училась на скромном дирижерско-хоровом отделении в музыкальном училище (режиссерский факультет ГИТИСа она окончила куда позднее, когда уже была суперзвездой). Я не сравниваю себя с ними, боже упаси, я говорю о том, что в профессию можно прийти по-разному. Спилберга тоже ведь дважды не приняли на кинофакультет университета, однако в результате на весь мир известен он, а не те, кто поступил с первого раза.
У меня уже есть ученики, которые начали работать в кино, они проявляют самые главные человеческие качества, они дисциплинированы, терпеливы, упорны в достижении поставленной цели. Удача и способности важны, но, как говорил Стэнли Кубрик, гениальность — это 90 процентов труда. Трудишься — значит, все получится. Рассчитывать, что все само по себе прилетит, потому что я такой талантливый? Может, прилетит, а может, и нет.
— Помню, когда «Звезду» показали на «Кинотавре», у фильма сразу появилась армия поклонников, но жюри обделило картину призами. Переживали?
— Прошло время, и меня пригласили на «Кинотавр» в качестве председателя жюри. В финальном слове, обращаясь к тем, кто оказался обделен наградами, я сказал: «Знаете, никогда не получал здесь призов, на «Кинотавре» меня всегда прокатывали, но, как видите, я стою сейчас на этой сцене, весь такой нарядный, в пиджаке и с галстуком — а все потому, что призы не так важны. Это очень приятно, да — быть в числе награжденных. Но важнее, как вы будете двигаться дальше, остановитесь на достигнутом или нет». Хичкок, которого теперь называют лучшим режиссером мира, никогда не получал «Оскар». Конечно, он переживал, повторяя: «Всегда шафер, никогда не жених». Награды — это здорово, но важнее все-таки другое.
Мне важно, что у «Звезды» сложилась судьба. Когда я снимал картину, ей пророчили провал, в начале двухтысячных это была самая немодная тема. Ну кого волновали дела давно минувших дней?! Хорошо помню, как мне говорили: «Ну, после этой картины ты больше снимать кино вообще не будешь». Но мне было так важно, чтобы фильм был снят, вышел на экран, что в тот момент я ни о чем другом не думал.
Картина снималась мучительно, но много позже я понял, что легко вообще ничего не дается. На моем опыте самой простой картиной был, пожалуй, «Змеиный источник», который я люблю. Дебютный фильм как прыжок в бездну: взлетишь или разобьешься — неизвестно. Но при этом никто не мешал работать и не бил по рукам, а продюсеры Валерий Тодоровский и Сергей Ливнев дали карт-бланш и очень помогали и поддерживали. Ответственности было меньше, я делал то, что хотел. А вот, скажем, на «Звезде» уже приходилось соответствовать требованиям. Было сложно, многочисленная группа относилась ко мне по большей части скептически, приходилось каждый день доказывать свою состоятельность. И в какой-то момент понял: либо я продолжу попытки доказать кому-то, что я не верблюд, и только потеряю время и силы, либо буду снимать кино. А мне надо было во что бы то ни стало снять хорошую картину. Живую, пульсирующую.
