Я видел, как папа зашивается на работе, и предложил ему свою помощь. Сперва помогал в свободное от работы на телевидении время. Около года работал на волонтерских началах бесплатно: приходил и часами разгребал бумаги. Потом, когда стало ясно, что у меня получается — и получается хорошо, папа предложил перейти на работу в цирк. Да я уже и сам втянулся. Стал его заместителем.
В то время Эльдар Рязанов выпускал на телевидении цикл передач, одним из его героев стал папа. С отцом они наговорили столько, что Рязанов смонтировал «Шесть вечеров с Юрием Никулиным», программы выходили в течение шести недель! В одном из интервью Эльдар Александрович спросил:
— Юра, ты поставил своего сына на место убитого человека. Тебе не страшно?
Папа ответил:
— А почему я сына какого-то другого человека должен ставить на это место?
Коллектив меня принял хорошо. Когда я был ребенком, а родители работали не на гастролях, а в Москве, приходил в цирк если не каждый день — то через. Так что в цирке я вырос. Все представления видел раз по сто. Дружил с другими цирковыми детьми, например с сыновьями дяди Миши Шуйдина. Время мы проводили чаще всего в гардеробе или в фойе: играли, делали уроки, общались с артистами. Все прекрасно понимали, что я пришел в цирк не карьеру делать, а помогать.
Мне было легко войти в эту работу, потому что, с одной стороны, я человек абсолютно цирковой — знаю систему изнутри, знаю всех артистов, а они знают меня. С другой стороны, у меня ни с кем в коллективе не было конкуренции, ни перед кем не было долгов, обязательств. Когда человек долго поднимается вверх по одной служебной лестнице, он обрастает какими-то симпатиями, антипатиями, долгами, дружбами. Я же пришел на работу в цирк без всяких «хвостов», поэтому меня ничего не тяготило и сейчас не тяготит.
Я вам больше скажу: сегодня, по большому счету, я не руковожу цирком. Да, иногда принимаю последние решения, но чаще стараюсь все решать коллегиально, у меня есть директора по каждому направлению — профессионалы своего дела, мы вместе думаем, как поступить в той или иной ситуации. Бывает, что не сразу находим консенсус — можем спорить, ругаться, но это не влияет на отношения. Все понимают: каждый хочет, чтобы было лучше, переживает за дело, поэтому и компромиссы всегда находятся — и так уже почти тридцать лет.
Моя работа в основном представительская — я носитель фамилии, которой горжусь. Видимо, справляюсь со своими функциями неплохо, раз до сих пор нужен коллективу — директор-то я выборный. Мы ведь частная компания, и знаете, никогда не пожалели, что ушли из-под юрисдикции государства. Каждые посиделки начинаем с тоста: «Спасибо тебе, Господи, что мы — не в государственной структуре». Хотя сегодня времена трудные, но не только для цирка, для государства — тоже.
Давно ходят разговоры, что Никулин приватизировал цирк. Это полное вранье, потому что само здание цирка по адресу Цветной бульвар, 13 муниципальное, мы его арендуем. И на этом все отношения у нас с государством заканчиваются. А вот «Московский цирк Никулина на Цветном бульваре» — это название компании. Компания изначально была частной, просто раньше она называлась «Московский цирк на Цветном бульваре». Здание, когда оно было только построено, являлось государственным имуществом и входило в систему Союзгосцирка. Потом к отцу обратился Юрий Михайлович Лужков и предложил:
— Юрий Владимирович, может, забрать ваш цирк в Москву? Он станет московским цирком не только по названию, но и по факту.
