Галина Борисовна никогда, кстати, про себя у астролога не расспрашивала. Может, побаивалась... Не знаю. Но для нее была важна магия цифр. Она всегда интересовалась у подруги, на какое число ставить премьеру. Но один раз Наташа ей позвонила и предупредила: «Завтра будьте аккуратнее. Следите за головой». Галина Борисовна поехала в театр на своей «шестерке». По дороге сзади в ее машину кто-то врезался. Она ударилась головой о подголовник, ее спасло то, что он был высоким.
Когда Евгений Александрович Евстигнеев собирался в Лондон, Галина Борисовна позвонила астрологу, чтобы узнать, как пройдет сложная операция на сердце. «Жень, представляешь, Наташа сказала, что операции не будет! Врачи в Англии прекрасные, осмотрят тебя и отпустят домой!» — приободрила она перед отъездом Евстигнеева. Операции действительно не было. Евгений Александрович умер, не дожив до нее два дня...
На Кипре было прекрасно. Мы купались, ходили в рестораны. Однажды на пляже к Галине Борисовне подошел молодой парень и по-английски сказал:
— Я полюбил вашу дочь. И хотел бы просить у вас ее руки.
Шокированная, я ответила ему:
— Это моя свекровь. Я замужем.
Он смешался. Галина Борисовна, разобравшись в чем дело, рассмеялась. Мы подружились, он приглашал нас несколько раз в ресторан. Однажды предложил пройтись вдоль пляжа. «Я устала, пойду в отель. А вы гуляйте», — ответила ГБ. Мне было некомфортно, что Галина Борисовна ушла. Я невольно оглянулась на отель и увидела, что она с балкона наблюдает за нами — всегда за меня по-матерински переживала.
Отдых подошел к концу. Когда мы прилетели в аэропорт, нас встретил Денис. Он был, как обычно, с цветами, но что-то больно кольнуло в сердце. Я сказала Галине Борисовне:
— У Дениса кто-то есть.
Она покрутила пальцем у виска:
— С ума сошла?
Но я твердила свое. Хотя, конечно, ничего не знала. Однако вскоре правда вышла наружу. Первым узнал об этом Евгений Александрович и сразу же примчался к Денису на разговор. Они кричали, а я сидела на кухне, закрыв руками уши.
Галина Борисовна пыталась склеить разбитую чашку. Она много со мной говорила на эту тему: «Не поступай, как когда-то поступила я. Не выясняй ничего, молчи, пройдет...» Как могла, пыталась сохранить нашу семью. И я не задавала вопросов и не получала ответов. Галина Борисовна готовилась поговорить с сыном, но очень боялась этого разговора по душам и оттягивала его. Пока он молчал, была надежда. А потом она уехала на длительные гастроли.
В это время у меня сильно болел папа. Беда не приходит одна: я разрывалась между больницей, где лежал папа, и этой непростой ситуацией. Мы жили одной семьей, одним домом, одними заботами. Семь лет, прожитые рядом с Галиной Борисовной Волчек, были настоящим счастьем. И прощаться с этим было невыносимо больно...
