— Ну а вы-то сами, Юрий Владимирович, как живете? Всегда только за других просите, о себе — ни слова.
— Да мы хорошо живем! — беспечно махнул рукой Юра. — Дружно! В коммуналке, рядом с родственниками.
Чиновник был потрясен:
— Нет, Юрий Владимирович, вы такой известный артист — вам нужна отдельная квартира.
Вскоре мы переехали в дом на Большой Бронной, где я живу по сей день.
Возьмись кто-нибудь составить список людей, которым Никулин помог, толстой тетради вряд ли хватило бы. Он выбивал жилье, устраивал в больницы, доставал лекарства, «разруливал ситуации» с ГАИ, хлопотал о прибавке к пенсиям. Случалось, его добротой бессовестно пользовались, но он все равно продолжал помогать.
Мы были на гастролях в Ленинграде. Как-то возвращаемся после представления, а у подъезда стоит женщина с мальчиком лет десяти.
— Юрий Владимирович, я к вам. Привезла сына, чтобы вы взяли его на воспитание и сделали артистом.
У меня отвисает челюсть. Юра тоже теряется, но приглашает:
— Давайте зайдем — поговорим...
— Зачем? — с искренним недоумением вопрошает тетка. — Мне на обратный поезд надо. Я вам его оставляю — и все.
— Погодите! Что значит «оставляю»? — я едва сдерживаюсь.
— То и значит, что теперь он ваш.
Схватив мужа за рукав, говорю тихо:
— Что хочешь делай — только чтобы их здесь не было!
Вижу, Юра колеблется: мальчишку ему жалко. Тот, бедный, стоит уставившись в землю и молчит, хотя в душе наверняка бог знает что творится. Мать оставляет его в чужом городе совершенно постороннему дядьке!
Цирковые в один голос стали советовать Юре «послать ее подальше — и забыть как страшный сон». Но Никулин не был бы Никулиным, если бы не нашел номер в гостинице, не оплатил его и не купил мамаше и мальчику билеты на обратный путь. Утром сам отвез на вокзал, дал денег на дорогу. И ни одного дурного слова от него горе-мамаша не услышала.
Однажды Юра случайно узнал, что воевавший под его началом в разведвзводе Коля Гусев сильно бедствует. Пенсию по инвалидности ему не платят, и он работает обходчиком железнодорожных путей, живет в отцепленном вагоне. Этот Коля был родом из глухой деревни, совершенно дремучий, неграмотный и в то же время удивительно открытый и добрый. Муж с ним очень сдружился: на фронте они делили хлеб и махорку, спали под одной шинелью.
Юра срочно организовал гастроли в Колин город и по приезде отправился к председателю горисполкома. Гусеву тут же выделили квартиру, назначили пенсию. Спустя какое-то время он по приглашению Юры приехал к нам погостить. В течение трех дней муж занимался только Колей: показывал достопримечательности, водил в цирк. На вокзал Колю он тоже отвез сам. Прощаясь со мной, Гусев пожал руку и сказал: «Извините меня за ваше гостеприимство». Это было смешно и трогательно — наверняка Коля целое утро репетировал прощальную фразу...
Юра не любил рассказывать о войне. Многое из того, что ему пришлось пережить на фронте, мы с Максимом узнали лишь из его автобиографической книги «Почти серьезно...». Для друзей и близких у мужа в ходу были только веселые истории.
