— Удивляет, что благоволившая вам Казакова не предложила писать песни. Ведь у нее самой был удачный опыт сотрудничества с композиторами. Она известна как автор стихов к песням «Ариадна», «Ты меня любишь», «Мадонна».
— Началось с того, что Пахмутова взяла стихотворение Риммы «Я тобой переболею, ненаглядный мой» из сборника и сочинила музыку.
Сама Казакова была очень далека от эстрады. И когда началось ее сотрудничество с Игорем Крутым, мы с Дорохиным уже заняли прочное место в шоу-бизнесе и были ее главными советчиками и консультантами. За добро я ей отплатила добром.
— Кого вы считаете главными фигурами в своей жизни кроме Дорохина и Казаковой?
— Уже упомянутых Векштейна и Слободкина.
Павел был моим самым строгим учителем. Не жалел! Заставлял по многу раз переделывать тексты, оттачивая каждое слово. Он очень строго относился к их качеству. Учил понимать и чувствовать жанр.
В советские времена, не то что сейчас, в сочинении песен были определенные правила. Допустим, нельзя заканчивать строку на глухие согласные, чтобы вокалисту на открытых гласных было удобно петь. Работа интересная, лингвистического толка. Но я до сих пор в этом смысле не позволяю себе расслабляться.
— Очень хочется узнать, как и когда вы встретили своего нынешнего мужа, композитора Николая Архипова. Читаю ваши посты о нем и понимаю, что между вами трогательные отношения.
— Мы вместе уже шестнадцать лет. Познакомились случайно. Ему тогда было всего двадцать восемь, мне значительно больше. Коля практически ровесник моего сына.
Оказались за одним столом в развлекательном комплексе, где шло мое шоу. На сцену вышла певица и спела песню «Девочка-лето». Я офигела — потрясающе, настоящий хит! Повернулась к незнакомцу:
— Вы не знаете, кто это написал?
— Я... — тихо отозвался он.
Отношения начались месяца через три-четыре. Как я уже сказала, Коля был рядом и в самый сложный период, когда уходил Витя. Долгое время я никак не могла осознать, что меня по-настоящему любят. Не получалось понять, принять, поверить. Когда он хватал меня на улице за руку, чтобы перевести, как ребенка, через дорогу или начинал целовать у кассы в магазине, я была готова сквозь землю провалиться. У меня были жуткие комплексы. Такая разница в возрасте! Я уже взрослая женщина, как поверить в любовь мальчишки? При этом на чужое мнение мне было плевать. Волновали собственные ощущения.
И все же я решилась. Поняла: если сам Архипов не замечает разницы в возрасте, то какого художника мне следует помнить?! Комплексы давно прошли, перестала рефлексировать. Я не ощущаю своих лет, не распускаюсь. Бывает, что плохо себя чувствую, тогда говорю себе: «Воропаева, чего ты хочешь — годы берут свое».
