Когда директор Олег Данилов, оператор Коля Покопцев и Асанова поехали в Госкино сдавать картину, пришла провожать их на Московский вокзал. Поезд тронулся. Динара, стоя в тамбуре, что-то говорит, говорит, а я не слышу. И вдруг она резко хватает меня за шиворот и вдергивает в вагон. Я даже охнуть не успела, как проплыл мимо и остался позади перрон.
В Москве Асанова, как правило, останавливалась у своих близких друзей — Россельсов. Елена Юрьевна и Владимир Михайлович, литературные критики, — совершенно прелестная пара. Они не раз принимали нас. В их гостеприимном доме бывали Булат Окуджава, Белла Ахмадулина, Лариса Шепитько. Обстоятельств знакомства Асановой с этой семьей не знаю, но оно состоялось еще во времена учебы во ВГИКе.
На дворе октябрь. Очень холодно, чуть ли не снег пошел, а я в чем уехала, в том и оставалась. Динара, стараясь меня утеплить, отдала свою дубленку-безрукавку. Однажды Феликс, сын Россельсов, предлагает: «Капицкая, а давай мы тебя подстрижем?» Тогда у меня были длинные волосы. Я согласилась, и над головой защелкали ножницы. Что там происходило, не видела. Поднесли зеркало — боже! — прическа точно как у Динары: такой же длины, с такой же короткой челочкой.
И вот на «Мосфильме» Асанова пошла сдавать документы по картине, а я осталась ждать на лестнице. Стою, гляжу в окно... Вдруг сзади кто-то обнимает: «Дика!» Оборачиваюсь и вижу Сергея Соловьева, который учился вместе с Динарой. Мы незнакомы, но любого из ее друзей я могла безошибочно узнать по рассказам, описаниям. И Сергея, и Витю Титова, и Альгиса Видугириса. А почему Соловьев меня с Асановой перепутал — понятно. Я в ее безрукавке, мы с ней почти одного роста, теперь еще и с одинаковой стрижкой. Как шутливо сказал Феликс: «Просто братья-киргизы».
Дика, Дика... Уже когда она ушла из жизни, в одном из фильмов, посвященных ее памяти, Соловьев очень точно нарисовал портрет сокурсницы: «Динара сидела в самом углу аудитории, тихо-тихо. Приехала по направлению из Киргизии. Мы думали: сидит какое-то таинственное «место по направлению». Но относились к ней с симпатией.
Дикочка, Дика. Шло время. Она как сидела в углу, так и сидела. Первый, кто переломил это под самый корень, был Витя Титов. В конце второго курса поставил с ней на сцене рассказ Хемингуэя. Действие происходило во Флориде. Среди белых занавесок, развевающихся от вентилятора, на белой кровати сидела восхитительной красоты женщина. Сразу ее даже не узнали. Но это была Динара. Прекрасный экзотический цветок».
