Они были связаны на всю жизнь пуповиной. Как иголка с ниткой — куда мать, туда и сын: павильоны, экспедиции, студия, дом. Анвар снимался почти во всех фильмах Асановой, кроме первого. И когда та внезапно умерла, жизнь его надломилась...
Галла Капицкая, режиссер
В 1968-м на «Ленфильме» меня назначили помощником режиссера на дипломную картину Динары Асановой «Рудольфио». Молодая, двадцатипятилетняя, она только что окончила ВГИК. Нас познакомили. Я видела перед собой худенькое, почти невесомое эфемерное создание, словно все время зябнувшее, с дрожащей сигаретой в длинных живых пальцах. Лицо красивое, с высокими скулами и громадными глазами. Знала, что киргизка, но ее легко было принять и за итальянку. Очень застенчивая, она любила быть незаметной, больше молчала и слушала. Но если говорила, получалось весомо и точно.
На студии о ней много судачили. Неудивительно: Асанова была любимицей знаменитого режиссера и педагога Михаила Ильича Ромма, который вообще-то не брал на свой курс абитуриентов из союзных республик, и уж тем более женщин. А тут вдруг двойное исключение.
Съемки проходили в Вильнюсе. Динару в группе обожали, все сразу подпадали под ее обаяние. Мы были одной семьей, и это видно на экране. Киношники, когда смотрят картину, понимают, создана она в атмосфере любви или разлада. Если фильм дышит человеческим теплом, значит, на площадке собрались близкие по духу люди.
Казалось, ну какой она режиссер? С такими внешними данными девушки обычно идут в актрисы. Но при всей своей хрупкости Асанова обладала сильным мужским характером. Ее мама, работавшая в текстильной промышленности, важной для республики, уговаривала дочь тоже связать судьбу с этой сферой: «Будешь жить в достатке». Но та всегда хотела делать кино. И добилась своего. После десятого класса пришла на «Киргизфильм» и взмолилась: «Возьмите меня кем-нибудь, хоть дворником». Работала реквизитором, помощником режиссера, монтажницей, снималась в эпизодах. Потом была ассистентом Ларисы Шепитько в фильме «Зной».
На «Рудольфио» мы подружились. И четыре года не расставались: вместе ходили по друзьям, мастерским художников, часто ездили в Москву. Я, можно сказать, была ее пажом. И в то же время относилась к ней как к ребенку, младшей сестре, которую хотелось постоянно опекать, кормить, хотя на самом деле Динара была старше.
Ее талию можно было обхватить двумя руками. Чем она питалась? Воздухом? Очень любила яблоки. Возьмет красное в руки и долго любуется, словно жаль его есть. Мне доставляло удовольствие что-нибудь дарить ей, однажды сделала чеканный пояс. Сидела и несколько дней небольшим молоточком выбивала рисунки на медных пластинках. А на одной фотографии Динара на съемочной площадке в брючках, которые я ей сшила.
