— Вера очень многих зрителей раздражала. Они все переводили на вас, мол, Маша Миронова не умеет играть, вся такая неестественная...
— Так задумал режиссер. Он просил меня специально наигрывать. Я даже сопротивлялась немного, говорила, что мою Веру первые четыре серии будут ненавидеть. Она реально бесит. Чтобы получить любовь, то губки надует, то денег попросит, то заплачет, то кошечку изобразит... Любовь нужна всем живым существам, а Вера просто не знает другой схемы, другой «пристройки», которая работает, чтобы контактировать с миром и получать любовь. Но это все уже начинает ее тяготить. Ей тесно. От этого и неестественность в поведении. Нам важно было показать именно фальшь.
— Маша, а у вас была своя пристройка? Как вы контактировали с миром, по какой схеме получали любовь?
— Я ставила себе какую-то высокую цель, например работу. И степень моей увлеченности и душевных и физических затрат была какой-то запредельной. И вся моя жизнь и окружающие люди оказались пристроенными к этой моей ложной цели. Вы представляете, какое количество людей терминируют Бога и Вселенную своими целями и желаниями? (Смеется.) А потом я от этого освободилась... Просто поняла, что не хочу их мучить. До меня наконец дошло, что я не одна на планете Земля. И что люди, которые рядом, гораздо важнее.
— Когда вы снимались в «Свадьбе» — одном из ваших первых фильмов, режиссер Павел Лунгин говорил: «Маша, сияй!» А что говорил вам режиссер «Садового кольца» Алексей Смирнов?
— Ой, у Леши было столько фраз! Я вам могу сказать, что на этом фильме чего только со мной не происходило. Я выходила в закрытую стеклянную дверь. Когда мы снимали в квартире Веры Смолиной, я дико устала. Там на втором этаже находилась ванная со стеклянной дверью. И я ровно три раза в нее «вошла», ударившись лбом. Ну когда один раз, это еще ладно. А когда третий раз выходишь в закрытую дверь, это уже комедия. Такая степень усталости у меня была впервые в жизни.
Дальше случилась одна сцена. Мы увлеченно общались в углу той же квартиры, и я объясняла Леше: «Нет! Так не может быть! Все нужно по-другому, все иначе!» Стояли друг напротив друга, и я была уверена, что в углу стоит стул. Во время спора я выдохлась, устала и решила присесть на стул... которого там на самом деле не было. Продолжая увлеченно беседовать с Лешей и выкуривая какую-то 856-ю сигарету, я так резко — хопа! — и сажусь... на пол. С абсолютно невозмутимым видом. Надо было снимать выражение лица режиссера. Он потешался, конечно! У меня в жизни еще не было, чтобы я садилась на несуществующий стул. Такое могло случиться только у моего персонажа Веры.
