Удивительно, но я как будто знал, что у меня будет профессия артиста, где пригодятся и умение танцевать, и умение драться, и физическая выносливость. Еще всегда мечтал научиться играть на фортепиано, что тоже очень пригодилось бы. Для этого мама отдала меня в школу искусств на театральное отделение, где учили и музыке. Но там предмету уделяли слишком мало часов, и играть я так и не научился. Зато увлекся постановками: наши спектакли включали даже в программы международных конкурсов и мы не раз становились лауреатами. Я играл Чацкого в «Горе от ума» на большой сцене с огромным залом. Именно тогда по-настоящему понял, что такое театр. Потрясающие эмоции испытываешь, когда зал реагирует на каждое твое слово, да просто на движение руки... Это была настоящая магия, я влюбился в театр. Родители мной гордились, смотрели все спектакли. Они до сих пор мои главные поклонники.
Было понятно, что высшее образование мне надо получать в России. И обязательно поступить на бюджетное место, поскольку платное обучение в тот момент потянуть было сложно. Решили подстраховаться российским аттестатом, и я в пятнадцать лет уехал к родственникам, школу оканчивал в башкирском городке Учалы.
Однажды объявил, что поступаю на актерский, папа засомневался:
— Ты точно знаешь, что делаешь правильный выбор?
Но наша авторитетная мама — не зря ее инженерной специализацией была разработка угольных бассейнов (когда маленьким она брала с собой на работу, меня поражал своими масштабами огромный зал, уставленный чертежными столами) — тогда сказала:
— Если хочет, пусть попробует!
И папа повез меня в Москву. Жили в недорогой, но чистенькой гостинице на Ярославском шоссе. До метро добирались на маршрутке, меня еще удивило, что москвичи выстраиваются в длиннющие очереди, чтобы в нее сесть. В Казахстане такого не было: кто успел, тот забежал.
Поступал во все театральные вузы. Сначала прошел лишь на платное отделение в ГИТИСе к Александру Пороховщикову, что меня совсем не устраивало. Правда, обещали зачислить сразу на второй курс. Мечтал попасть во ВГИК к Алексею Баталову, он для меня был настоящей легендой, но не сложилось: дошел только до второго тура. Во время прослушиваний Алексей Владимирович дремал: старенький, тяжело ему было смотреть на нас поздним вечером.
А вот с Щепкинским училищем отношения складывались значительно лучше: после первого тура пригласили сразу на конкурс. Увидев меня, Ольга Николаевна Соломина, набиравшая актерскую мастерскую вместе с мужем Юрием Мефодьевичем, произнесла: «Хорошо, будешь старостой курса!» У нас как-то сразу сложился диалог. Хотя человек она очень сложный и отношения у нас потом не раз обострялись, в тот момент Ольга Николаевна меня оценила. Отправила в библиотеку вместе с актером Малого театра Димой Жулиным, велев подготовить отрывок из «Войны и мира». Я даже не подозревал, что Дмитрий не просто ученик Соломиных, а наш педагог, и поначалу общался панибратски. Зато чувствовал себя раскованно и честно, может поэтому, став студентом «Щепки», первые работы я делал именно с ним.
