На самом деле, оглядываясь назад, понимаю, как много работал мой муж: в театре ведущие роли, потом в самолет прыгнуть и отсняться, затем все в обратном порядке... Как тут не надорваться?
Сейчас у меня совсем другая жизнь. И как бы пафосно ни звучало, с Витей я прожила свои самые драгоценные годы. Корю себя немножко: может быть, в какие-то моменты надо было по-другому себя вести.
Севку Абдулова однажды выгнала, а у человека так жизнь тяжело повернулась, да и кончилась нездорово... Хотя мы с ним не общались толком, знакомы, конечно, были, здоровались. У меня день рождения, а муж все не шел и не шел, задерживался где-то. В общем, когда он появился на пороге с Севой Абдуловым, я уже порядочно завелась. Сейчас думаю: ну пришел с приятелем, ну слегка навеселе — где трагедия? До скандала, к счастью, не дошло, Сева почувствовал серьезную грозу и ретировался. Боюсь ошибиться, но с возрастом, полагаю, основным Витиным другом стала я. Он успокоился, да и я изменилась. Только с годами поняла, что не стоит пилить подвыпившего мужика — получишь!
— Неужели получали?
— Однажды кастрюля на ногу упала. Сейчас и вспоминать смешно. Детский сад! Нет бы до утра подождать и выяснить отношения. Но по молодости молчать чрезвычайно сложно — надо срочно что-то предпринять, глобально решить! Помню, после очередной мозгопромывки Виктор решил со мной разводиться. Жили мы тогда у прудов в Стрельбищенском переулке, мне от театра выделили маленькую квартирку. И вот муж объявил о разводе, собрал чемодан, дошел до самого ближнего пруда, посидел на лавочке на берегу и... пришел обратно.
Я с ним тоже однажды разводилась, позже, когда уже на Тверской жили. Получилось еще смешнее. Приходит муж бог знает во сколько сильно подшофе и, естественно, не позвонил, не предупредил — думай что хочешь! Я не ревнива, действительно волновалась. Было у Вити под градусом одно опасное свойство — уснуть мог где угодно. Например присесть на бордюр у витрины магазина и задремать. Однажды так без шапки остался — уперли! А климат у нас далекий от средиземноморского, ведь обморозиться можно!
Утром еще спит, храпит, а я твердо вознамерилась покончить с браком. Пошла на Тверскую, чтобы развеяться и не видеть рожу с бодуна! «Все, — рассуждаю, — хватит с меня!» Прохожу мимо памятника Долгорукому, спускаюсь в Столешников — там огромная очередь в меховой магазин. А было еще рано. «Чего столпились?» — думаю. «Дубленки чешские», — подсказал мне кто-то.
