Спустя год, который Брутик прожил у кого-то на даче, его снова привезли на съемки. Никого не замечая, пес, захлебываясь радостным лаем, бросился прямо ко мне, запрыгнул на руки и от восторга описал с головы до ног. Я был в полном счастье и победоносно смотрел на Чулюкина и Карелова: «Ну что, съели? Я для Брутика как однополчанин, с которым довелось пройти суровые испытания!»
Картина «Дым в лесу» принесла популярность и в школе, и во дворе. Однако слава на мою жизнь нисколько не повлияла: я так же хватал трояки и пары по точным наукам, гонял мяч с соседскими мальчишками и дрался с забредшими на нашу территорию чужаками. Прошло какое-то время, и к нам домой приехала ассистент по актерам с «Мосфильма»: «Геннадий, вы приглашаетесь на пробы в картину «Бессмертный гарнизон».
Это уже было настоящее кино — с финансированием по высшему разряду и знаменитыми актерами: Крючковым, Сухаревской, Серовой. Валентина Васильевна сразу взяла надо мной опеку. Когда летели из Кишинева в Бендеры на легкомоторном самолете и меня выворачивало наизнанку, ухаживала как за сыном: вытирала лицо смоченным в прохладной воде платком, совала в рот порезанный тонкими пластинками лимон. Бывает, взрослые актеры, когда предстоит сниматься с детьми, начинают наигрывать ласку, внимание — Серова же в своей любви и доброте ко мне была совершенно искренна.
Во время съемок «Бессмертного гарнизона» со мной случился конфуз. В Бресте при железнодорожном вокзале был шикарный ресторан, рассчитанный в первую очередь на иностранцев, но соотечественников с толстыми кошельками туда тоже пускали. Как-то, решив поужинать, Симонов, Крючков и Серова взяли меня с собой. Метрдотель проводил почетных гостей за лучший столик. Внимание всех посетителей было приковано к небожителям. Когда принесли закуски и графин с коньяком, Симонов плеснул чуть-чуть и в мой бокал. Подняли тост за удачное завершение съемок, чокнулись. И тут я, сделав глоток благородного напитка, схватил с тарелки кусок черного хлеба и смачно втянул носом его запах. Видел во дворе, как мужики водку занюхивают, — вот и повторил. Зал заржал так, что звякнули подвески на люстре. Я готов был провалиться сквозь землю, мои же сотрапезники и бровью не повели: то ли не заметили конфуза, то ли сделали вид, что не заметили.
Тот вечер вообще не задался. Разговор за столом не клеился, Симонов и Серова старались не встречаться глазами и большую часть времени хмуро молчали. Крючков поначалу пытался веселить их байками, но потом понял, что это бесполезно. Напряженность в отношениях писателя и актрисы чувствовал даже я, мальчишка. Однажды сидел в номере Валентины Васильевны и перебирал лежавшие горой на столе золотые украшения.
