— Джако, сколько у тебя детей?
— Дэвять. Трое еще некрещеные.
— А почему ты их не крестишь?
— У Джако всякие дэти есть. Есть крещеные, есть некрещеные. Кто знает, какие и когда понадобятся...
И наступала пауза, во время которой у всех присутствующих мороз шел по коже. Ужас ощущался физически, перетекал через рампу в зал. Пространство вокруг просто вибрировало от энергетики актера. Наверняка это чувствовал и Ефремов, но он очень некрасиво обошелся с Алексеем Васильевичем. На премьеру пригласил на роль Джако грузинского актера. Петренко возмутился. Отношения были безнадежно испорчены. Грузинский артист играл хорошо, мастеровито, но не мог создать такое поле, как Петренко. Много лет спустя я прочитал в воспоминаниях одного из учеников Васильева, как они занимались с ним специальными тренингами, учились намагничивать пространство. Не знаю, правда ли это, но то, что Петренко именно намагничивал пространство, — факт! Его талант был сродни паранормальным способностям какого-нибудь мощного экстрасенса. Без Алексея Васильевича спектакль потерял свою магию.
МХАТ, конечно, был очень сложным организмом, справиться с которым не удалось даже Ефремову. Он собрал у себя лучших актеров Москвы, но не мог найти им применения. Люди годами сидели без работы и потихоньку закипали. Постоянное недовольство и брожение умов однажды привело к расколу. Это происходило при мне. Жаль, что нет съемки всех собраний во МХАТе. Вот что надо было фиксировать, получился бы фильм века. Страсти кипели...
Еще до раскола я пытался привести во МХАТ свою супругу — актрису Ирину Корытникову. Познакомились мы, когда я служил в Театре Советской армии, и вскоре поженились. Ира была выпускницей Эстрадно-циркового училища — знаменитого ГУЦЭИ. Ее тоже взяли «по знакомству», как и меня. Актерский курс набирал пан Гималайский — Рудольф Рудин, а Ира дружила с его дочкой Таней. Я шучу. Она была очень способной и с детства мечтала о театре.
Ира из самой обычной семьи, в которой не было людей искусства. Но когда в Москве открылась первая средняя школа с театральным уклоном, она туда поступила сама, без всякой протекции. И в училище была одной из самых ярких студенток, могла бы стать прекрасной театральной актрисой, ей просто не везло. Рудин одно время руководил Московским театром миниатюр и обещал взять туда Ирину после окончания училища, но не успел — его сняли с должности. После этого она не могла никуда устроиться, несмотря на свои таланты. Ира ведь еще прекрасно пела, но в кино играла «безголосых» героинь или озвучивала других актрис. В картине «Свадебная ночь» пела за Наталью Андрейченко, за кадром. А в фильме «Камертон» изображала девочку без голоса и слуха.
