Помню, залезла по крутой лестнице на чердак. Там невероятно пахло свежим деревом. На стропилах висели пучки сухих трав, а у стенки стояли гробы — от больших до самого маленького, сложенные как пирамида.
— Бабушка Христина, — спросила я, — а зачем на чердаке гробики стоят?
— Деточка, мы все тут гости. Бог дал, Бог взял...
После школы из Черкасской области, где жила с родителями, я поехала в Минск к сестре. Поступать сразу в театральный побоялась, хотя классе в седьмом в драмкружке играла Земфиру из пушкинских «Цыган», пела на столе в черном парике «Старый муж, грозный муж...» Все говорили: «Светка — артистка!» Я устроилась на часовой завод, решила зарабатывать деньги, чтобы помогать родителям. Целый год сидела за конвейером в белом халате и собирала детали для часов «Заря». Мне повезло, что на заводе была художественная самодеятельность.
На следующий год в театральном меня срезали на третьем туре, и я с ребятами рванула в Харьков. Там опять не повезло: мы не успели, набор закончился. Я устроилась помощницей уборщицы в местном драмтеатре. Вскоре без экзаменов поступила в театральную студию, снялась в кино. А потом по распределению попала в Симферополь.
Нам с Сашей как молодоженам дали двухкомнатную квартиру. Мы оба были ведущими актерами театра. Меня ввели во многие спектакли, практически везде играли в паре — в «Учителе танцев», «Варшавской мелодии», в «Ричарде III». В двадцать семь лет муж получил звание заслуженного артиста.
На восьмом месяце беременности поехала рожать к родителям. Саша провожал на вокзале, я рыдала у него на плече. Он был очень занят в репертуаре и не мог меня сопровождать.
Помню, мы шли с папой от гостей через яблоневый сад, только что прошел дождь, наливные яблоки висели над головами. Я приподняла отяжелевшие от воды ворота. Папа пытался помочь, но я сказала: «Не волнуйся. Так хорошо себя чувствую!» И тут случилась беда — я попала в больницу раньше времени.
Рожала три дня, очень трудно. Мальчика мы назвали Тарасиком. Он был такой красивый, Сашина копия. Я его даже один раз покормила... Ночью проснулась и, почувствовав какую-то тревогу, решила пойти посмотреть на сына. Слышу, кто-то стонет, как взрослый человек: «Ох, ох, ох...» Врач меня остановила: «Вашему сыну плохо, но его будут лечить, не волнуйтесь, идите в палату».
Саша звонил моей сестре, она его как могла утешала: «Вот Тарасик выздоровеет, они со Светой и выйдут из больницы». Я лежала с высокой температурой, мне делали уколы. Однажды в палате появилась доктор, она принимала у меня роды. Стоит у кровати, из-под очков слезы катятся. Спросила у нее: «Циля Марковна, это все?» Она кивнула. Дальше ничего не помню...