А потом дочь подросла, все успокоилось, и они стали встречаться. Алена ходила к отцу в театр, сидела обычно в первом ряду, Женя со сцены ей подмигивал. Урбанский со смехом рассказывал мне одну историю. Показав дочке на портреты актеров, висевших в фойе, он спросил: «А кто здесь самый красивый мужчина?» И приготовился услышать ответ: «Ну конечно ты, папа», но Алена ткнула пальцем в фото Владимира Коренева. Она бывала у отца дома, Дзидра ее очень гостеприимно принимала, угощала прибалтийскими блюдами. Кстати, Ритенбергс очень нравилась Алене.
А Женя часто приходил ко мне под предлогом увидеться с дочерью, прекрасно зная, что Алена живет у мамы с папой в Лосинке. Мы сидели вместе на кухне, и он по давней привычке рассказывал о себе, любимом. Почему-то он все время «путался» и забывал, где Алена. Однажды приехал в Лосинку. Алена в это время была в Москве, о чем я ему говорила. Он долго сидел за столом и курил одну сигарету за другой, вроде как ждал, когда приедет дочь. На самом деле он приехал ко мне, я это знала. А он не считал нужным притворяться. Действовал всегда решительно, мне приходилось отбиваться. При этом никогда не был пошляком: если любил, то любил, хотел, так хотел.
«Ты знаешь, — сказала я ему, — в качестве мужа и жены мы это уже проходили. А любовник... Зачем? У меня и так претендентов достаточно». Он ничего не ответил. Снова закурил. Так мы и сидели в комнате, полной дыма. Явился муж с работы, Женя встал и уехал. Володя в этой ситуации вел себя героически, сцен ревности не устраивал. Помню, все удивлялся: «А что он сюда приходит, когда Алены здесь нет?»
И правда, зачем он ко мне ходил? Как это можно объяснить? Все дело в том, что я всегда была его возлюбленной, наши отношения со временем так и не переросли в партнерские, дружеские. Мне кажется, Женя пытался вернуть то острое ощущение влюбленности, которые мы испытывали в юности. Он все норовил взять меня за руку, прижать к себе, поцеловать. И это при том, что у меня имелся муж, а у него — Дзидра. Вот почему даже после развода Женя чувствовал ревность. Как человеку страстей, ему нужен был накал. Любовь служила главным топливом в его жизни.
