В конце концов он всегда все сделает лучшим образом. Джигарханян знает, что такое театр, он затылком это чувствует. Помню, Ольга Кабо рассказывала, что училась во ВГИКе у Сергея Бондарчука в то время, когда там преподавал Джигарханян. Бондарчук репетировал со студентами, у них не получалось, и Сергей Федорович сказал: «Ну хотите, мы сейчас это с Арменом Борисовичем затылками сыграем!» И они сели спиной к аудитории и сыграли. Армен, когда услышал от Оли этот рассказ, рассмеялся и сказал: «Даже если неправда, это очень красивая история».
В новогодние праздники мы поехали в Петербург на премьеру к Валерию Гергиеву, с которым Джигарханян знаком и творчество которого очень любит. Остановились в отеле, среди ночи Армен Борисович вдруг разбудил меня и сказал: «Давай зарегистрируем наши отношения. Хочу, чтобы все было официально». Я предложила сделать это в марте. В этом месяце было пятнадцать лет, как мы вместе. Он говорит: «Нет, давай раньше».
Регистрацию назначили на двадцать пятое февраля, и вдруг Армен Борисович недели за две до этого заболевает. Врач заподозрил пневмонию, его, конечно, опять с боем и скандалом госпитализировали. Я говорила ему: «Давай перенесем регистрацию». Он настоял на своем — нет, и все. И недолеченным выписался. Не выписать его было невозможно. Обычно когда Джигарханян требует его выпустить, врачи с ним не справляются, он просто заявляет: «Или я уйду, или умру». Тогда они звонят мне, чтобы приехала и забрала его домой.
И в этот раз Армен Борисович сбежал, сказав, правда, врачам, что ему надо в ЗАГС. Тут уж никто возражать не стал. Я, если честно, до последнего не знала, будет ли регистрация. Но на всякий случай красивые туфли накануне купила и свадебное платье в багажнике машины привезла в театр. Все-таки первый раз замуж выхожу. Вечером этого дня у меня еще шел спектакль «Не телефонный разговор».
