В студенческие годы, как только родители уезжали в отпуск, мы с братом приглашали к себе домой друзей из театрального и иняза (я там училась на факультете французского языка). Собирались большой компанией, пили вино, курили, танцевали до упаду, целовались по углам. В общем, вели себя как обычная молодежь, получившая на время свободу от родительского глаза. Но было у нас с Андрюшей железное правило: перед приездом «предков» вместе тщательно убирали квартиру. Войдя в дочиста отмытый дом, мама с папой ахали: «Какие у нас чудные дети!» А мы прятали глаза, стараясь не выдать своего смущения: обоим было чуточку неловко от незаслуженных похвал.
Родители тоже любили принимать гостей. Мне нравилось смотреть, как они дружно готовили праздничный ужин, склонившись каждый над своей половиной кухонного стола. Мама каждый раз сочиняла новые салаты, папа колдовал над рябчиками или бараньей ногой, если такие деликатесы удавалось купить на рынке.
Свои дни рождения папа с мамой отмечали в два дня. В первый день собирались родственники с обеих сторон. На второй приглашали друзей: литературных критиков, актеров, театроведов. Удивительные, штучные люди. Вели традиционные для советской интеллигентской кухни разговоры о судьбах отечества и творчестве запрещенных тогда цензурой Мандельштама, Булгакова, Гумилева... Нам с Андрюшей выпало огромное счастье слушать и близко знать таких блистательных интеллектуалов, как Владимир Лакшин, Константин Рудницкий, академик Гольданский, многолетняя подруга папы Лидия Смирнова.
А вот среди актерской братии у папы было мало друзей, по пальцам пересчитать можно: Владимир Этуш, Сергей Никоненко, Александр Абдулов, Вера Глаголева. И самые близкие в последние годы — Евгений Дворжецкий и Владимир Стеклов.
