В училище в меня были влюблены многие мальчики, в классе я считалась сердцеедкой. Но сверстниками не интересовалась — заглядывалась на Мишу Лавровского, старше на пять лет. Он был не только талантливым, но и красивым. Лавровский, конечно, видел, с каким обожанием я на него смотрела, и относился с симпатией. Как-то поехали всем училищем в Серебряный Бор — на зимние каникулы. Мне было четырнадцать лет. Мы, малышня со второго по шестой класс, жили в пансионате МГК КПСС. Старшеклассники вроде Миши — в Доме отдыха Большого театра. Они приходили к нам по вечерам на танцы, и однажды меня пригласил Лавровский. Все девчонки ахнули. Танцевали под знаменитый «Дым» Джерома Керна, я чувствовала себя Наташей Ростовой на первом балу и была абсолютно счастлива! С Мишей потом работали в Большом театре и дружили. Его отец, знаменитый балетмейстер Леонид Лавровский, хотел поставить для нас номер. Не успел. Скоропостижно скончался на гастролях в Париже...
Однажды я собрала наших у себя дома. Родители ушли в гости, пообещав вернуться очень поздно, но появились раньше. Видимо, хотели проверить, чем занимается молодежь. А у нас все тип-топ — негромкая музыка, чинные разговоры, на столе кофе и мороженое. Они сели с нами. Вдруг я услышала, как папа тихонько спросил у мамы:
— Нель, а что это за парень?
— Какой?
— Рядом с нашей Ленкой.
— Это сын Михалкова, Никита.
— И чего это он ее обнимает?
— Да ладно! Просто руку на плечо положил. Тебе везде женихи мерещатся!
А папа, бесконечно любивший единственную дочь и ревниво относившийся ко всем потенциальным претендентам на мою руку и сердце, возможно, уже тогда почувствовал со стороны Никиты совсем не дружеский интерес!
Наверное, стоит рассказать о моей семье, а то в воспоминаниях некоторых авторов я выгляжу простушкой без роду и племени, которой было легко манипулировать. Думаю, Михалков никогда бы не обратил внимания на забитую тихоню, к тому же мы принадлежали к одному кругу.
