Когда ты видишь своего врага с соской или с засунутой в рот ногой, злость улетучивается...
Я смогла удержаться у Олега Павловича, хотя со второго курса начала постоянно сниматься в кино. Мы без конца бегали на кинопробы, пренебрегая запретом Табакова. Первую роль получила в фильме «Когда стану великаном». Как играла? Не было ни опыта, ни разумения. Помню Олега Николаевича Ефремова в главной роли, Мишу Ефремова, Лию Ахеджакову, а себя — нет. Профессию я начала осознавать только на съемках «Эскадрона гусар летучих». Многие запомнили меня по роли возлюбленной Дениса Давыдова — Катрин, но я выше ставлю работы в фильмах «Культпоход в театр» и «Парад планет».
В Саратове меня все звали Мариной, а в Москве я захотела стать на польский манер Марысей, казалось, так буду ближе к папе.
Есть люди, которые звонят мне сюда, в Испанию, и говорят: «Привет, Марыся!» Слышу и сразу понимаю — они из того этапа жизни. Потом, когда я стала активно сниматься, в титрах одного из фильмов написали: польская актриса Марыся Шиманская. Я поняла: с экспериментами пора заканчивать — и снова стала Мариной.
Рисовать я не бросила и, готовясь к роли, всегда делала наброски. Хотела, чтобы героини были не похожи на меня. В журналах, где выходили статьи о моих первых работах, неизменно писали, что я красивая. Меня это глубоко ранило. Особенно обидело, когда назвали «немецкой куклой». Мечтала быть настоящей актрисой, чтобы обращали внимание не на внешность, а на талант, поэтому и рисовала себя с вытянутым носом, чужим, непохожим лицом, не хотела однотипных образов.
Помню, меня не взяли в картину на роль почтальона. Ее потом замечательно сыграла Таня Догилева. А режиссеру, который хотел снимать меня, в Министерстве культуры сказали, что у почтальонш не бывает таких лиц, как у Шиманской.
Я пошла в театр, чтобы сполна реализоваться там, играть характерные роли. Выбрала театр «Эрмитаж», который тогда назывался Театром миниатюр. Но и кино оставило добрую память, спасибо людям, с которыми довелось работать, — Вадиму Абдрашитову, Александру Лазареву, Валерию Рубинчику, Олегу Борисову, Андрею Ростоцкому...
Когда Андрей женился, я не раз слышала в свой адрес: «Поздравляем!» Люди склонны додумывать истории, происходящие на экране.
С Ростоцким мы сыграли роман в кино, и зрители, услышав, что «Денис Давыдов» женился на Марине, автоматически решили, что это Катрин — Шиманская. А это была Марина Яковлева.
Андрей за мной всерьез ухаживал. Сейчас даже неловко вспоминать... Нет, Ростоцкий не перепутал жизнь с ролью гусара, он был замечательным, очень чистым, невероятно ранимым и действительно по-особенному относился ко мне. А я в это время уже была влюблена в Альгиса Арлаускаса и не заметила его чувства. Спустя время оглядываешься назад и понимаешь: что-то не оценила, не поняла, упустила. В молодости всем людям свойственно ошибаться. Все могло быть серьезно, а я куда-то спешила, бежала. Это не значит, что я обязательно ответила бы Андрею взаимностью. Но его уже нет, и я не могу извиниться и объяснить, почему не перезвонила, не так ответила...
С Альгисом мы познакомились на кинопробах.
Артист — существо зависимое: можешь мечтать о высоком искусстве, а сниматься приходится в обычных жанровых картинах. Вот и в тот раз нам дали прочитать сценарий — средний, ничем не выдающийся. Он был не так уж плох, но мы, ходившие на закрытые просмотры Тарковского, не смогли удержаться — раскритиковали прочитанное в пух и прах, демонстрируя друг другу, какие мы тонкие, интеллектуальные, знающие. Пришел режиссер, и мы стали упражняться в остроумии и красноречии, наперебой выкладывая свои критические замечания. «Жаль, ребята, — сказал он. — Ну, раз так, до свидания...»
Мы не ожидали подобного резкого поворота и вышли из кабинета обескураженными.