И в «смертной справке» написано: остановка сердца, так что криминала никакого нет. А то, что кровь на полу, — тоже нетрудно объяснить. Человек плохо себя почувствовал, стал метаться по квартире. Разбил локоть. По пути из ванной на кухню, чтобы там перебинтоваться, забрызгал пол кровью. Я на сто процентов уверен, что Влад умер своей смертью.
И совершенно не верю врачебной записи, что в крови Галкина было семь промилле алкоголя, уже три с половиной — смертельная доза. С промилле явная ошибка, чья-то небрежность, возможно, перед семеркой забыли приписать ноль и запятую, это где-то сто граммов водки.
Бутылка действительно была, пустая лежала в комоде, и никаких отпечатков, кроме принадлежавших Владику, на ней не обнаружили.
Может, кто у него в гостях и был перед случившимся, но зная Влада, я уверен, что это не чужой человек, не случайный.
Такая же невнятная картина и со временем, которое Влад мертвым пролежал в квартире. В прессе пишут: от тридцати шести до семидесяти шести часов. С четверга на пятницу Владик разговаривал с друзьями по телефону, а квартиру вскрыли в субботу днем. И когда говорят, что он два дня мертвый лежал и никто не спохватился, это неправда.
Даша от меня узнала о смерти Владика. Она сильно переживала, отказывалась верить, даже переспросила:
— Правда, что умер?
— Да, приезжай к нему на квартиру.
— Не могу, лучше ты ко мне.
В тот же вечер был у нее, мы поговорили, она проплакалась.
Отпевали Влада в маленьком старинном храме Преподобного Феодора Студита у Никитских Ворот, там же, где его и крестили. Елена Петровна Дашу в храм не пустила. Она ее не любила, считала, что та не заботилась о муже и не захотела рожать от него ребенка. Но вряд ли Влад обсуждал с мамой свои отношения с женой.
Владик хотел ребенка, и Даша, насколько знаю, о том же мечтала. Не сложилось… Причина, думаю, была во Владьке — слишком много работы, наркозы, лекарства, да еще нервные и физические перегрузки. Но он на эту тему особо не распространялся.
Любить или не любить Дашу — личное право Елены Петровны. Даша в сторонке у храма постояла. Но ей не могли запретить попрощаться с мужем на Троекуровском кладбище, на Аллее актеров. Пришли Алексей Серебряков, Сергей Маковецкий, Вилле Хаапасало, Владимир Гостюхин — офигенные мужики, классные; два Игоря, «ментовской» и Волокитин. Вообще друзей у Влада было немного, он говорил: «Есть несколько человек, которых я могу назвать друзьями, а остальные — товарищи от слова «товарообмен».
Надо сказать, что во Владькиной жизни был любопытный персонаж — Галина Жолонковская — девушка, которая выдает себя за его венчанную жену. Я и сейчас периодически вижу ее на кладбище. От знакомых слышал, что она до сих пор рассказывает про их с Владом якобы любовь и связь. По- моему, все это бред чистой воды.
Вообще, смерть больших людей всегда сопровождается грязью и дележом.
Даже обсуждать это не хочу, особенно тему имущества. Где в съемной квартире у Влада хранились ценности, я знал. Все собрал и отдал Борису Сергеевичу: «Вот деньги, кольца, часы... Еще есть вещи, которые взял постирать, уж извините, принесу позже».
Пятикомнатная квартира, дорогая машина, деньги — это все огромное состояние, что кому досталось, понятия не имею. Выяснять никогда не стану, я даже за своими шмотками к родителям Владика после его смерти не пошел, не надо мне ничего.
Общие друзья сказали, что у Даши появился какой-то немец, за которого она собирается или уже вышла замуж.
Но проезжаю мимо ее дома — машина стоит. Наверное, Даша все-таки в городе, не уехала с ним.
А вот дочка Михайловой Василиса от первого мужа, актера Максима Суханова, точно в Москве. Она после окончания Щукинского училища играет в Театре имени Вахтангова. У них с Владиком были очень хорошие отношения, хотя Василиса и жила большую часть времени у Дашиной мамы. Я уверен, он был бы рад ее успехам.
Сейчас Елена Петровна осталась совсем одна. Ей, уже пожилой женщине, с ее больными ногами, зимой, по льду, даже в аптеку сходить было трудно. Но это еще полбеды, найдутся люди — помогут, я лишний раз заеду. Страшнее другое — духовная потеря: много лет в ее жизни была крепкая мужская поддержка, было на кого в любой беде опереться, а теперь такой поддержки нет.