И мне по наследству от него досталась хорошая память. Тридцать первого декабря молодому актеру Боярскому, недавно принятому в труппу Театра Ленсовета, позвонил (это было невероятно!) сам Игорь Владимиров:
— Миша, сможешь сыграть завтра спектакль? У нас артист решил отметить Новый год и взял справочку, записавшись в больные.
Я сказал:
— Да.
Мне достался счастливый билет — главная роль! Я поехал в театр за пьесой. Не знаю, отмечал Игорь Петрович Новый год или нет, но первого января он пришел в театр посмотреть на меня. Наверное, я не слишком хорошо играл и не очень громко говорил, но ведь не сорвал спектакль! После первого акта Владимиров сказал: «Нормально, будешь играть в очередь».
Худрук даже премию выписал — десять рублей! Я был счастлив! Меня, недавнего студента, заметили!
Если б я рассказал деду эту историю, он бы гордился внуком. И про сыновей его, моих дядек, поведал бы ему. Павел и Николай, один танкист, другой пехотинец, уцелели на фронте, дошли до Кенигсберга. И их дети тоже в грязь лицом не ударили, наверстывают то, что упустили отцы: языки, образование, поездки за рубеж. Никто из старшего поколения ведь никогда за границей не был. Только Лидии Петровне Штыкан (жене дяди Коли) довелось однажды побывать в Париже. Потом чуть ли не месяц она рассказывала, как там и что, делилась впечатлениями. Боярским только дай повод собраться!
Большую часть своего времени я проводил с родными. Не в школе, не с друзьями, а дома, в семье. Боярские помогали друг другу продуктами, усаживали детвору в одну машину и отправляли то на дачу, то в деревню. Так и выживали за счет взаимовыручки.
До сих пор я являюсь винтиком, кирпичиком в семье Боярских, не воспринимаю себя отдельно от фундамента. Жалею, что основатели и основательницы династии уже ушли. Но постоянно появляются юные веточки на нашем семейном древе.
