Я бросаюсь наперерез: «Михаил Александрович, поставьте бутылку обратно! Ребята из посольства сказали, что алкоголь из бара стоит немыслимых денег — никаких суточных не хватит!» Смотрю, а он уже крышку скручивает. В это время — звонок. Одной рукой хватаюсь за бутылку, другой срываю с аппарата трубку. В ней — голос атташе:
— Лионелла Ивановна?
— Да...
Рычание и ругань Ульянова приводят сотрудника посольства в замешательство:
— Поздновато гуляете.
В это мгновение Ульянов хватает меня за горло. Не выпуская из руки трубку, хриплю: — Помогите...
Ребята из советского посольства появляются буквально через пару минут.
Пытаются угомонить вконец разбушевавшегося Ульянова, который отбивается руками и ногами, орет: «Отдайте мне мой миллион йен!» Вырвавшись, бежит в туалет, падает лицом на край ванны, кричит от боли. Наконец посольские уводят его в номер и, убедившись, что «клиент» уснул, отбывают.
Следующим вечером наша делегация собралась в номере у Вронского. Пьем чай, разговариваем, а на душе у всех муторно. Кто-то предлагает: «Давайте позовем Ульянова. Сидит сейчас один, умирает от стыда за вчерашнее. И на улицу не выйти — синяк в пол-лица. Жалко человека».
Едва перешагнув порог, Михаил Александрович выдает страстный монолог:
— Вы все стукачи!
Сексоты! Посольских вызвали? А по возвращении «телегу» на меня куда надо накатаете?
— Не мерьте всех по себе, — устало роняю я и, попрощавшись, ухожу в номер. Смотреть на этого человека мне невмоготу.
Опыт, полученный в Японии, научил Ульянова брать «горючее» с собой. В Испанию он приехал с большим запасом «чекушек». На показы и встречи со зрителями почти не ездил, отговариваясь то усталостью, то плохим самочувствием. Истинная причина открылась в день отъезда. Вся делегация во главе с Сергеем Михалковым давно сидит в автобусе, а Ульянова все нет. «Мы так в аэропорт опоздаем, — говорит Сергей Владимирович и просит кого-то из актеров: — Сбегай узнай, чего он тянет».
Гонец возвращается минут через пять, ведя под руку едва держащегося на ногах Ульянова.
Вопреки опасениям Михаила Александровича, ни одной «телеги» на него никто не накатал. И спустя несколько лет после выхода «Братьев Карамазовых» Ульянову доверили-таки самостоятельно снять картину. Она называлась «Самый последний день», и режиссер сыграл там главную роль. Фильм провалился. Прославиться в качестве постановщика Михаилу Александровичу так и не удалось.
В 1973 году в кинопрокатной организации одного из крупных волжских городов я готовилась к встрече со зрителями. Когда спросили, какие части «Братьев Карамазовых» следует отобрать для демонстрации на экране, попросила принести монтажные листы.
