Одно время ночевал у актера Мишки Жирова на «Соколе», спал в коридоре на раскладушке, но сколько можно сидеть на шее друга?!
Как-то в районе Никитских ворот набрел на заброшенный трехэтажный особняк. Зашел, осмотрелся — паркет вздувшийся, ободранные стены, но стекла есть, ночевать можно. В одной из комнат организовал себе спальное место, а бриться и чистить зубы ходил в общественный туалет на Тверском бульваре. Слава богу, вскоре меня поселили в театральное общежитие на проспекте Мира, возле метро «Щербаковская», дом 112. Это была трехкомнатная квартира. В комнате побольше жили Володя Меньшов с Верой Алентовой, тещей и Юлькой-малой. Во второй — сначала артист Леша Локтев, затем Костя Григорьев, а третью дали мне.
Все люди разные, каждый со своим характером, но были как одна большая семья. Ирина Николаевна, мама Веры Алентовой, относилась ко мне как к сыну: то картошки жареной принесет, то супу нальет. Когда мои родители из Молдавии что-то присылали, все тащил на общий стол: фрукты, вино домашнее. Двадцатилитровую канистру получал у проводника поезда всегда вместе с наказом от отца: вернуть самое ценное — тару.
Юлька обожала часами сидеть в моей комнате. Мама Вера, папа Меньшов и бабушка говорят: «Это нельзя!» А у дяди Юры все можно — и конфеты перед обедом есть, и в окно без толку глазеть.
У Володи был сложный период: окончил аспирантуру ВГИКа, мастерскую Михаила Ромма, и никак не мог устроиться по специальности. Ночью разгружал хлеб в булочной, а днем не переставая стучал на машинке: писал сценарии, потом рассылал их по киностудиям.
У меня был похожий опыт «неинтеллектуального труда» — в институтские годы по ночам работал сторожем.
После выхода фильма «Розыгрыш» Меньшов получил и премии, и славу, жизнь сразу наладилась. А меня в то время в первый раз позвали вести концерт.
Захожу к Володе в комнату:
— Проблема. Меня пригласили в зал «Россия», а ботинок нет.
— Вот тебе башмаки. И галстук бери. Удачи!
Разве можно забыть такие моменты?
Как-то в троллейбусе вижу знакомую — сестру Рональда Грависа, приятеля по ГИТИСу с режиссерского курса. Это была Лена. Красный пиджачок, мини-юбка, красивое лицо совсем без косметики. Подошел:
— Здрасьте.
— Привет.
Вспомнил нашу первую встречу. Рональд позвал в гости: «Родители уехали, квартира свободна, собираемся у меня». И вот музыка, накрытый стол, а рядом с Рональдом — очаровательная пионерка. Я к нему:
— Кто это?
— Моя сестра, но даже не подходи, ей всего четырнадцать.
Сказал про возраст и мигом обрезал мне крылья. Но я все же спросил: — А зовут-то как?
— По ситуации: в школе — Элеонора, дома — Лена, Ляля.
После той вечеринки еще пару раз заходил к Рональду, видел Лену, она была мне симпатична, но какие отношения могли быть с четырнадцатилетней девчонкой?
Позже выяснилось, что все это время она помнила нашу первую встречу. Была очень расстроена, что я женился, а потом радовалась, что развелся.
И вот через несколько лет наши пути пересеклись. Лена рассказала, что заканчивает школу, собирается поступать на экономический факультет в финансовый институт. Подумал, что не прочь увидеть Лялю еще раз и надо будет позвонить Рональду. Но тут вспомнил его реакцию и решил, что надежнее обойтись без посредников.
Снимаю с руки часы, протягиваю Лене: «Носи на удачу, пока экзамены сдаешь».
Понятно, что теперь мы обязательно увидимся, часы же надо возвращать. С этой маленькой хитрости и начался наш роман.
Летом, месяца через два, собрался с театром на гастроли.
— Лен, поедешь со мной в Краснодар?
— Да, но не хочу, чтобы дома узнали. Вряд ли меня с тобой отпустят.
Я не был знаком с ее родителями, но по Лениным рассказам кое-что уже представлял. Два симпатичных интеллигентных человека: отец Александр Гравис, чистокровный латыш, очень сдержанный в своих чувствах, играет в оркестре своего лучшего друга Олега Лундстрема, мама Кира Петровна — русская, переводчица — с более мягким характером.