В семье не принято было сетовать на недомогания и делиться диагнозами. Отец сильно сдал после маминого восьмидесятипятилетия. Решил, что будет сам готовить юбилейный вечер, никого не подпускал, все контролировал. Это его подкосило. Мы тогда сильно переволновались. Еще и потому, что Анюта впервые должна была выйти на сцену: нашим с ней подарком стала любимая мамина песня — «Молитва» Булата Окуджавы.
К слову, так повелось, что в семье часто дарили друг другу... юбилеи. Не собирался праздновать свое пятидесятилетие. Не люблю чествований, да и настроение было неподходящее. Но мама прямо-таки загорелась идеей устроить праздник. Перед ее напором редко кто мог устоять. Так что преподнесли друг другу по подарку: она мне — торжество, я ей — то, что на него пришел.
Папа периодически лежал в больнице из-за проблем с сосудами.
Ему начала отказывать память. Та, что называют короткой, когда из головы улетучивается произошедшее час назад. Зато он был способен часами рассказывать, какие нашивки носили в том или ином роду войск в 1939 году. Врачи говорят, что самой последней уходит память профессиональная. И действительно, до последнего своего вздоха папа что-то репетировал, командовал киностудией, кричал: «Мотор!»
Маме в октябре 2010 года поставили кардиостимулятор. К тому же ее мучил застарелый бронхит: всю жизнь много курила. Не имевший такой привычки папа, конечно, бурчал. Иногда даже сигареты выбрасывал. Но видя, как она мечется по квартире, вздыхал и шел в магазин за очередной пачкой.
На все наши увещевания мама отвечала: «Ой, да-да, вы правы. Надо бросать». И тут же тянула руку за новой сигаретой.
Пожилого человека легко обмануть, «раскрутить», воспользоваться его доверчивостью. Еще позапрошлой зимой, когда папа лежал в больнице, сидим на кухне, пьем чай. Звонок. Мама пошла открывать, на пороге — незнакомая тетка.
— Дорогая Людмилочка Ивановна, — выпаливает она с порога. — Я только что из аэропорта: привезла вам черную икру. И Чеханкову ее везу, и другим артистам, но прежде всего — вам.
— Икра? А сколько стоит? — спрашивает мама растерянно.
— Двадцать пять тысяч рублей баночка. Там целый килограмм! Но вам отдам за двадцать.
Знаю, что только она сможет поднять на ноги мужа вашего дорогого, Сергея Николаевича!
И тут мы со Светой слышим, что мама начинает рыться в сумке. Она ведь только-только зарплату в театре получила, о чем мошенница, конечно, знала. Вылетаю из кухни, кричу: «Уйдите вон!» А эта дама все пытается выхватить деньги из рук вконец растерявшейся мамы. Кричит, что ее «лекарство» вмиг поставит отца на ноги, а мы, напротив, хотим его смерти. Откуда берутся такие бессердечные люди, чтобы бить по больному, спекулировать на любви к мужу?!
В другой раз когда были у мамы, которой нездоровилось, зазвонил телефон. Она ответила, продиктовала адрес. Объяснила, что это из службы доставки: кто-то заказал Касаткиной букет в подарок.
Когда позвонили уже в дверь, открывать пошла Светлана. Перед ней стояли две девчушки с цветами. Они очень растерялись, увидев перед собой не больную актрису, а молодую незнакомую женщину. Залепетали, что всю жизнь мечтали повидать Людмилу Ивановну. Хотя бы на секундочку, одним глазком. Света не впустила — ей этот визит показался подозрительным. Мама согласилась: «Слишком вшивый букетик для доставки».
Спустя какое-то время мы узнали, что аналогичные цветы получила и Ольга Аросева. Но она живет одна, вот сама дверь и открыла. А там — журналисты с телекамерами. Засняли ее, гриппующую, неприбранную. Эти кадры показали по телевидению, из-за чего Аросеву не пригласили на ожидаемые гастроли. Мол, как же она будет играть, если так выглядит?
...Мама давно спохватывалась: «Ой, а где мое колечко с брильянтиком? Куда подевалась цепочка?» Думала, сама куда-то запрятала и забыла. Никогда не интересовался мамиными драгоценностями. Не так меня воспитали, чтобы совать нос в чужие шкафы. О том, что родителей банально обокрали, узнал, когда было уже поздно. Оказалось, ее обкрадывала домработница. Она появилась в доме по рекомендации одного известного композитора и задержалась на несколько лет. Лидия умудрилась вынести все ценное, что было в доме. Очень любила ходить по магазинам: деньги на покупки брала и у мамы, и у отца. Да еще умудрялась настраивать родителей против нас со Светой. Дескать, мы мало о них заботимся. Мама со своим женским чутьем в поклепы не верила. А папа был человеком настолько открытым и бесхитростным, что ему и в голову не могла прийти чья-то злонамеренность.
Летом 2011 года, когда папа уже был в больнице, а мама еще дома, мы обратились в милицию.
