Беременность!
— Как «беременность»? — Маховиков без сил опускается на стул.
— Пять-шесть недель!!!
Сергей закрывает лицо ладонями и сидит так минуту, может, больше.
Как удалось доехать до дома без приключений, диву даюсь. Ошалевший от счастья Маховиков, кажется, ничего перед собой не видел — пару раз мы едва не «вписались» в шедшие впереди машины.
Я ойкала, а потом радостным голосом отчитывала будущего папашу: «Осторожней! Помни, что везешь ценный груз!»
За всю беременность меня ни разу не тошнило, ноги не отекали, спина не болела. До последнего я не ходила, а летала.
В роддом легла в середине ноября — за неделю до срока. Сережка в это время снимался в «Слепом», на площадке у него каждый день — бои, погони за шпионами, схватки с контрабандистами. Так что про свои схватки я ему сообщать не стала — не хотела волновать.
Рожала сама — без стимуляторов и анестезии. Только-только процесс перешел в решающую стадию, как родблок заполнился студентами- практикантами.
Моя реплика «Ну что я за человек — даже рожать без публики не могу!» вызвала дружный смех.
Страха я не чувствовала. Только счастье — огромное, величиной со Вселенную. И была готова перенести любую боль, только бы дочка появилась на свет здоровой.
Потом акушерка скажет, что впервые видела роженицу, которая «почти все время улыбалась». А принимавшая роды доктор передаст свой диалог со студентами: «Спрашиваю:
— Ну как? Тяжело было смотреть? Никому дурно не стало?
И вдруг один парень говорит:
— Боже мой, это было так красиво! И это такое счастье!» Маме и мужу я позвонила прямо из родовой.
И получаса не прошло, как они примчались. Сережка — в камуфляже, с нанесенными грим-краской маскировочными полосами на лице. Акушерки, врачи обступили его со всех сторон:
— Дочка — копия папы!
Маховиков обводил всех сумасшедшим взглядом и, растерянно улыбаясь, повторял:
— Спасибо... Большое спасибо...
— А вот и мы! — провозгласила медсестра, внося новорожденную. И тут же палата огласилась мощным ревом, от которого зазвенело в ушах.
— Помяните мое слово: оперной певицей будет! — предрекла проходившая мимо открытой двери нянечка.
— Это ж надо, какой голосище!
Пророчество, похоже, сбывается — Саша, которой идет девятый год, поет с утра до вечера. Даже когда учит уроки, рисует, моет посуду и пылесосит.
Мне не в чем упрекнуть судьбу — я получила от нее все, что нужно для счастья. Любимого мужчину, за которым как за каменной стеной, бесконечно желанного ребенка, единственно возможную для себя профессию. Пусть сейчас у меня немного ролей, но среди них только те, на которые откликнулось сердце. Все материальные заботы о семье взял на себя Сергей, и у меня нет надобности сниматься ради гонораров. Мой нынешний «удел» — быт, воспитание дочки, решение проблем родственников — моих и Сережиных. Иногда этот груз кажется неподъемным, но сменить лозунг «Если можешь, помоги!»
на какой-то другой у меня уже вряд ли получится.
Прошлой весной мы въехали в загородный дом. Тихое Подмосковье, хрустально чистый воздух, бор с вековыми соснами. Здесь и время течет иначе, чем в столице, и мысли приходят не суетно-заполошные, а спокойные и светлые. Даже вечная, не оставлявшая в Москве ни на минуту тревога за Сергея, который сегодня едет с концертом в горячую точку, завтра сам выполняет на площадке сумасшедшие трюки, здесь немного отступает. Откроешь окно — а там ветви деревьев шумят: «Все будет хорошо... Все будет хорошо...»
Редакция благодарит за помощь в организации съемки FTF interior салон мебели «Рациональ М».
