Потом прогулялся по карнизу четвертого этажа гостиницы Le Grand Hotel, умудрившись при этом еще и вести экскурсию:
— Вон там светится огнями Эйфелева башня, справа — Собор Парижской Богоматери...
Я чуть не умерла от страха:
— Обалдел?! Кому нужны эти твои безумные выходки?
Сергей дурашливо раскланялся.
— Все подвиги совершены в вашу честь, мадам! — увидев мое остававшееся мрачным лицо, пробурчал что-то вроде: — Этих женщин не поймешь: то слишком серьезный, то «прекрати безумства». Ты уж определилась бы!
А я уже определилась. За полгода знакомства поняла главное — Маховиков умеет и готов нести ответственность. До конца. Во что бы то ни стало. За работу, за свои поступки, за близких. Редкое, если не уникальное для современных мужчин качество. Для меня оно было решающим.
До встречи со мной Сергей жил в гражданском браке со своей однокурсницей, актрисой, у которой была дочь. Маховиков полюбил девочку как родную. Когда та тяжело заболела, немыслимым образом доставал редкие лекарства, тратя на них и игрушки все заработанные деньги. О причине, по которой брак распался, говорить не буду — это не моя история. Скажу лишь, что Сергей переживал разрыв очень остро.
Наше знакомство произошло через несколько лет после расставания Маховикова с Юлей, но он продолжал заботиться о ребенке, который — по сути — был ему чужим.
Даже со съемок в Ялте звонил в Питер, узнавал, как дочка себя чувствует, не нужно ли чего.
Недавно «дочка» вышла замуж. Сергей очень расстроился, когда его не пригласили на свадьбу. Вернее, пригласили, но мимоходом: дескать, если хочешь — приезжай. Я понимаю его боль: все эти годы он считал и продолжает считать эту девочку родной...
О своей трагедии я рассказала Сергею в самом начале наших отношений. Не раз заводила разговор и когда стали жить вместе:
— Ты очень любишь детей, а мне врачи шансов практически не дают.
Маховиков делал вид, что не слышит, или сердился:
— Много понимают твои врачи!
На моих глазах появлялись благодарные слезы.
— Сережа, я уверена, что у меня будут дети!
— Ну вот и хорошо, что уверена, — бормотал Сергей, прижимая меня к себе.
Случалось, я слышала от Маховикова:
— Может, распишемся?
Махала рукой в ответ:
— Зачем? Тебе что, нужен штамп в паспорте? Мне нет...
Однако отправиться в ЗАГС нам все-таки пришлось. Но сначала мы обвенчались...
И я, и Сергей приняли крещение уже будучи взрослыми людьми. Мы оба были верующими, но в церковь ходили редко. До тех пор пока не случилась наша встреча с настоятелем Сретенского монастыря архимандритом Тихоном Шевкуновым. Мы познакомились на новоселье у друзей. Я уверена: такие встречи не бывают случайными. Отец Тихон заставил нас многое пересмотреть в своей жизни. Именно под его влиянием мы решили венчаться.
Приходим нарядные и торжественные в храм, а там у нас первым делом спрашивают свидетельство о браке. Оказывается, незарегистрированные в ЗАГСах пары венчать не положено. Стоим расстроенные, растерянные, не знаем, что делать.
Выходит батюшка, смотрит на нас внимательно и говорит: «Этих венчать буду».
И уже совершив обряд, берет с нас слово оформить отношения. Мы обещаем и при первой возможности отправляемся в ЗАГС.
Не стану лукавить: в глубине души тешила себя надеждой, что теперь, когда наш союз благословлен на небесах, у нас точно появится ребенок. Но прошел год, два, три... восемь... Я продолжала лечиться: лежала под капельницами, пила таблетки, ходила на физиопроцедуры. И молилась. Каждый день. Как и Сергей... Но чтобы Господь внял нашим молитвам, должно было пройти девять лет.
За столь долгий срок бывало всякое. Случалось, накатывало отчаяние — тяжелое, безмерное. Вслед за ним приходило желание отдалиться от мира, запереться в монастыре.
