Американскому сериалу «Эйфория», снятому на основе одноименного израильского шоу о подростках, постоянно приходится за что-то извиняться. Проект Сэма Левинсона обвиняли и в гламуризации употребления наркотиков, и в сексуализации подростков, и в излишней жестокости и откровенности. Главной звезде проекта Зендее перед выходом второго сезона в 2022 году даже пришлось напомнить, что «Эйфория» предназначена для взрослой аудитории, и посоветовать зрителям не смотреть новые серии, так сказать, на полный желудок. И не зря, ведь количество половых органов и проломленных голов в кадре действительно зашкаливает. Только вот их наличие едва ли можно назвать главной проблемой сериала.
Для тех, кто подзабыл, чем аж три года назад закончился первый сезон «Эйфории», напомним: главная героиня Ру (Зендея) оказалась брошенной на перроне собственной возлюбленной Джулс (Хантер Шефер) и снова начала принимать наркотики после длительного перерыва. Звезда школы Мэдди (Алекса Деми) в очередной раз порвала со своим парнем-абьюзером Нейтом (Джейкоб Элорди). Ее лучшая подруга по имени Кэсси (Сидни Суини) сделала свой первый аборт, а стеснявшаяся своей полноты Кэт (Барби Феррейра) начала отношения с милым и скромным одноклассником.
После завершения первого сезона авторы показали нам еще два спецэпизода, посвященных Ру и Джулс, – в первом Ру рассказывала своему куратору по собраниям анонимных наркоманов о приступах депрессии из-за расставания с Джулс, а во втором уже сама Джулс объясняла психоаналитику, почему она испугалась собственной привязанности к Ру и сбежала от нее из пригорода. В общем, на эмоциональном уровне «Эйфория» действительно кажется крайне запутанным шоу.
Второй сезон, вышедший в начале 2022 года, возвращает нас к тем же событиям – это для зрителей успела развернуться и отступить, а потом вновь развернуться ковидная эпопея, а для героев «Эйфории» на экране прошла лишь пара недель. И пусть Зендея и Ко даже в начале съемок уже были далеко не школьниками, яркая одежда и блестки на лицах вновь делают из 25-летних актеров подростков, которые возвращаются к своим зависимостям и влюбленностям (хотя в разрезе сериала Сэма Левинсона эти понятия являются синонимами).
Итак, Ру вернулась к наркотикам – а заодно к ней вернулась и Джулс. Они наконец признали друг в друге возлюбленных и пытаются строить странные, но отношения. Правда, помешать этому может новый приятель девушек – одноклассник-наркоман Элиот (его играет музыкант Доминик Файк). Тот сначала проявляет признаки симпатии к Ру, а затем переключается на Джулс, что вносит в ситуацию еще больший деструктив.
Не меньшая путаница возникает у Мэдди, Нейта и Кэсси. После внезапного интима на вечеринке Кэсси и Нейт вступают в тайную связь, хотя оба испытывают чувство вины по отношению к Мэдди – лучшей подруге Кэсси и девушке Нейта.
Именно на этой болезненной и лениво развивающейся интриге любовных треугольников и выстраивается целый сезон – ни тебе школы, ни мандража выпускников перед экзаменами, ни скандалов с родителями. Только выяснение отношений и психологически неуравновешенные 25-летние школьники.
Одно из солидных достоинств «Эйфории», то, что выделяет этот сериал из множества прочих, – отсутствие второстепенных и главных персонажей. Все герои сериала равны в своих драматургических ролях, пусть они не двигают сюжет (лишь потому, что его тут в привычном для нас смысле и вовсе нет), но позволяют с головой погрузиться в пучины экзистенциальных кризисов самых причудливых видов.
Конечно, центральный персонаж тут есть – Ру. Она выступает и как одна из действующих лиц, и как сторонний наблюдатель – именно голосом Зендеи рассказаны истории всех присутствующих на экране. В какой-то степени все происходящее можно списать на своеобразный наркотический трип героини – и хоть события, циркулирующие в обоих сезонах, кажутся объективным отражением сюжета, мысль о том, что это лишь интерпретация, которую преподносит нам наркоманка Ру, не покидает от первой серии и до последней.
Шоураннер Сэм Левинсон не стал далеко отходить от отработанной структуры нарратива – почти каждый эпизод второго сезона строится по принципу более детального знакомства с новым персонажем. И, поскольку большая часть героев уже позволили проникнуть в их ментальное нутро в первом сезоне, теперь авторам пришлось ковыряться в том, что осталось.
В новых сериях нам рассказывают истории тех, до кого руки не дошли раньше, хотя всем было любопытно, – наркодилера Феско (благородного, но жестокого друга Ру), отца школьного психопата Нейта – Кэла Джейкобса, чья двойная жизнь сломала психику обоим его сыновьям, – и Лекси, давней подруги Ру и сестры красавицы Кэсси. Отвлечься от настойчивых и уже поднадоевших самокопаний персонажа Зендеи и окунуться во внутренний мир других героев «Эйфории» оказывается довольно приятно – их арки не выглядят застывшими во времени, в отличие от главной героини и ее возлюбленной, эти персонажи действительно показаны в развитии. Лекси, к примеру, надоедает быть в тени своей сестры и лучшей подруги, и она открывает в себе писательский талант (или его отсутствие, об этом рассказать зрителю еще не успели). А Кэл Джейкобс наконец выходит из шкафа и рассказывает семье, пусть и под парой бутылок виски, о своей многолетней двойной жизни и нетрадиционной ориентации.
И оттого еще более удивительно – как Левинсону за столь долгий срок удается рассказать так много о второстепенных персонажах, и так законсервировать центральные сюжетные линии. В какой-то момент «Эйфория» будто сама пытается запихнуть Ру и Джулс подальше, куда-нибудь на верхнюю полку шкафа – их мы уже видели, а новое слово в этом романе едва ли кто-то скажет. И в этот самый миг на помощь сценаристам приходят все эти таинственные тени в виде уже знакомых, но еще не раскрытых героев. И спасибо им, ведь без этой рокировки смотреть второй сезон было бы почти невозможно.
Еще первыми сериями «Эйфория» разрушила представления о прекрасном в сериальной индустрии. Кем бы вы ни были и что бы ни предпочитали – от стоической пышности «Молодого папы» Соррентино до неоновых экспериментов «Слишком стар, чтобы умереть молодым» Рефна – от шоу Сэма Левинсона у вас наверняка перехватит дух. И дело даже не в эффектной внешности молодых актеров, а в кропотливой работе шоураннера-визионера, насытившего неоном, блестками и солнечными бликами каждый кадр каждой серии «Эйфории».
По красоте визуального ряда второй сезон ничем не уступает своему предшественнику. На месте и неоновые фантазии, и эксперименты с освещением (вроде заполняющего с кольцевой лампой во время сцены с воссоединением Ру и Джулс в первой серии), и впечатляющая операторская работа с круговыми движениями, наездами и рапидом.
Левинсон позволяет себе и прямые визуальные отсылки к произведениям живописи и кинематографа – вроде «Рождения Венеры» Боттичелли, «Поцелуя» Магритта и той самой сцены из «Титаника». Но чтобы мы не расслаблялись, эта красота обязательно соседствует с чем-то низким, почти омерзительным – с очередным приходом Ру или с эпизодом кровавого избиения одного из персонажей.
«Эйфория» и правда снята очень изобретательно – наблюдая за очередным шедеврально снятым кадром, порой забываешь, что речь идет о сериале про зумеров. Здесь постоянно происходит жонглирование жанрами и формами – от мюзикла, героиней которого периодически представляет себя персонаж Зендеи, до ее же стендапа с проломом четвертой стены.
Подытоживает этот крайней степени эстетизм впечатляющий плейлист сериала, сочетающий в себе треки от Depeche Mode, Ланы дель Рей, Vitamin C и других исполнителей.
И если бы мы смотрели подобные многосерийные проекты только ради визуального ряда и саундтреков, то «Эйфория» наверняка продолжала бы приковывать к себе всеобщее внимание и возглавляла бы мировые рейтинги по просмотрам. Но все, увы не так просто.
Первый сезон «Эйфории» в 2019-м наделал много шума – о нем говорили все без умолку, превознося киноязык Левинсона и слегка угловатую, мальчиковую и хулиганскую манеру игры Зендеи. Именно этот проект, а вовсе не участие в фильмах о «Человеке-пауке» и «Дюне» сделали актрису повсеместно узнаваемой.
И хвалить сериал действительно было за что – мир современного зумера жесток и непонятен, говорил он. Это целая вселенная с паническими атаками, фобиями, зависимостями, депрессиями, попытками не найти, а избавиться от собственной идентичности. Шоу, где пороки юны, герои – абстрактны, а каждый кадр словно сошел с какой-нибудь выставки современного искусства, приковывало взгляды, заставляло смотреть и пугаться – этой красоты и этого мрака.
Но вот прошли три года, перед нами уже новый сезон, те же самые герои и те же самые проблемы. «Эйфория» не избавилась от свойственного ей мрачного флера безвременья. Ее герои застыли в тени глобальной повестки – и пусть Сэм Левинсон с первых же серий намекал, что его персонажей сформировала атмосфера всеобщего подавляемого страха после 11 сентября, это упоминание актуального мира оказалось единственным в сериале. Ни коронавирус, ни другие внешние отзвуки мира не коснулись внутренних переживаний героев, а сама «Эйфория» осталась вещью в себе.
Ру и Джулс, Мэдди и Нейт, Кэсси и Кэт вновь и вновь переживают одни и те же симптомы подростковых неврозовов – вызванных первыми влюбленностями, неудачными романами, общими упадническими настроениями, свойственными подросткам. С прошлого сезона они не повзрослели, не поменяли собственных взглядов и не сдвинулись с тех мертвых точек – ни с внешних, ни с внутренних.
Герои зациклены на себе, только вот зритель на них не зациклен. Не предлагая зрителю ничего нового и почти не двигая сюжет, Сэм Левинсон просто призывает наслаждаться его красивым сериалом, где красивые герои совершают некрасивые поступки. Замкнутая внутри любования своим же киноязыком «Эйфория» в конечном счете превращается в самоповтор и оказывается невыносимо скучной, пусть и визуально совершенной историей. И вот уже второй сезон, постоянно создавая предчувствие какого-то конца времен, хотя бы локального, в мыслях и душах своих собственных героев, скорее оказывается похожим на подготовку к чему-то разрушительному, на экспозицию действительно интересной истории, которая, почти наверняка, уже не случится.
{current_photo_index}/{total_photo_count}
