Мать двоих близнецов Лиза только что пережила развод с мужем. Тот ушел к другой — покрасивше, помоложе да поспокойнее. Детей оставила с собой — Ярик и Миша по характеру больше похожи на добродушно-пассивного папу, чем на невротично-агрессивную маму, а поэтому слушаются, даже когда та орет на них благим матом, через секунду расплываясь в заботливой улыбке. Когда однажды к ней сперва дозванивается, а потом обманом проникает в дом родная тетка, о которой она даже не знала — рассказать, что на ее семье родовое проклятье и та должна от мальчиков отказаться, как когда-то от нее собственная мама — Лиза, конечно, посылает тетеньку куда подальше. Вот только эта слегка безумная женщина, кажется, была права: на семью начинают раз за разом покушаться какие-то потусторонние сущности, требуя отдать им детей.
Русский хоррор — пока что скорее бессмысленен, чем беспощаден: либо срывается в смешную истерику, либо, наоборот, зрителя в люльке укачивает. «Медея» вышла из-под камеры одного из самых необычных наших «жанровиков» Игоря Волошина («Коса»), которого, говорят, Василий Сигарев лично выбрал вместо себя на роль постановщика. Есть соблазн попытаться разобрать подоплеку сюжета про развод с мужем женщины, похожей по стилю игры и по внешнему виду на экс-супругу Сигарева, но делать это особого смысла не видится. Если даже для самого радикального российского драматурга это произведение и было чем-то личным, то ремесло Волошина, мимикрирующего под что угодно, эту личность стерло окончательно. Могла получиться фирменная сигаревская «русская хтонь» с нотками фольклора, а получилась «Реинкарнация», только без Ари Астера и, соответственно, своего лица.
«Медея» отчаянно пытается напугать зрителя лысыми мужиками и тетками (выглядит, как странный юмор — Лиза по профессии парикмахерша), спускает на женщину и ее детей страшненьких (в плане рисовки) говорящих волков, а в какой-то момент и вовсе низвергает пучины сценарного ада в виде демонических омоновцев. Не хватает только медведя с окровавленной пастью да, может быть, бородачей из третьего сезона «Твин Пикса». Выглядит это все скорее смешно, чем страшно. У Волошина есть странная манера любую структуру превращать в нечто, больше похожее на пародию, чем на чистый жанр. Так было в «Косе», в «Подвале», в «Одержимой» — да даже в приснопамятной «Нирване», вышедшей в 2008 году. Спустя 15 лет в режиссерском методе мало что поменялось.
Остается только гадать, что именно привлекло Сигарева, очевидно проницательного человека, в кандидатуре Волошина, и каким бы мог быть фильм, выйди он из-под пера первоначального автора. Был бы это хоррор пострашнее, чем «Жить» и «Волчок» вместе взятые, была бы это черная комедия про развод и дурных бабадуков, была бы это драма с жанровыми примочками хоррора и черт знает чего еще — уже не узнаем. Снимать смешно и страшно, а, главное, емко Василий умеет — в это мы убедились на примере его фильма «Z», который должен был быть рекламой многоэтажки, а стал ироничным ужастиком про зомбированных россиян. Есть предположение, что он сознательно сбагрил свой не самый удачный сценарий не самому талантливому постановщику, чтобы тот разгулялся на нем в своем умении все превращать в гротескную карикатуру.
{current_photo_index}/{total_photo_count}
