«Даааааали!»: коллективный портрет художника, снятый самым странным режиссером Франции

Начинающая журналистка Жюдитт (Анаис Демюстье) пытается взять интервью у Сальвадора Дали, и сам художник вроде не особенно против. Но все складывается не самым нормальным образом: начиная с первой встречи, когда Дали все идет и идет по бесконечному коридору гостиницы, и за то время Жюдитт успевает и в туалет сбегать, и минералку в номер заказать, и нервно отметить, что из отведенного часа на интервью у нее осталось лишь минут пятнадцать. Потом Дали все-таки входит в комнату, но не обнаружив камер (интервью планировалось для журнала), немедленно отправляется прочь – чтобы вернуться спустя время для второй попытки уже в другом пейзаже и с абсолютно другим лицом.

Это интервью будет готовиться, организовываться и начинаться снова, снова и снова, время остановится и расплавится. Прямо как в тех мягких часах из знаменитой картины «Постоянство памяти».

Сам Дали, договариваясь с Жюдитт по телефону, будет одновременно писать «Дали со спины, пишущего Галу со спины», а Гала капризно замечать, что вообще-то эта картина уже написана. А еще он будет одновременно ужинать с сельским священником, слушая его бесконечный сюрреалистичный сон. В итоге реальность переплетется с сюрреальностью так плотно, что персонажи картин встретятся друг с другом на аукционе, где продаются подделки под Дали (но с его, Дали, подписью), а журналистка Жюдитт окажется проводником в голову художника, но одновременно самым ненадежным рассказчиком из всех.

Режиссер «Даааааали!» (так много «а» из-за целой россыпи актеров, исполняющих главную роль, среди них – Жиль Лелуш и Пио Мармай), Кантен Дюпье – главный на сегодняшний день «enfant terrible» французского арт-хауса. Его творчество не исчерпывается одними только фильмами (Дюпье также музыкант, диджей, писатель и создатель мемного желтого существа по имени «плоский Эрик»), но как режиссер он особенно плодовит. Главным героем его «Шины» стала покрышка-убийца, в «Оленьей коже» артист Жан Дюжарден сходил с ума и скупал кожаную одежду, становясь законной добычей охотника. В «Жвалах» огромная муха из багажника готовилась ограбить банк, а «Невероятно, но факт» была историей семейной пары, обнаружившей в своем доме тоннель, стирающий прожитые годы и возвращающий молодость. У Дюпье есть свои «фишечки» –скажем, каждый его фильм длится плюс-минус 75 минут («Даааааали!» не исключение), он не отказывается от участия звезд и очень любим фестивальным бомондом – за странность и безумную анархистскую фантазию, которая у французов всегда ценилась больше ремесленного мастерства.

Если сравнивать с другими его фильмами, «Даааааали!» даже почти традиционен. В итоге это история художника, который обладал способностью изменять реальность вокруг себя, а Дюпье, как и положено постмодернисту, лишь ему подыгрывает. И не только ему: в сцене ужина с поеданием козлиных голов с червями легко угадывается старый приятель Дали Луис Бунюэль (общая конструкция фильма – это вообще бесконечный оммаж «Скромному обаянию буржуазии»). Нам предлагается залезть в голову художника, чтобы понять, что нам там совершенно нечего делать – ни одно интервью, как и ни один, даже самый гениальный фильм, не способны объяснить, почему художник создает то, что он создает. Можно только бесконечно пытаться снова, снова и снова – но коридор, скорее всего, окажется бесконечным, а к своей цели мы так и не приблизимся.