«Бриллиантовая рука»: больше, чем просто комедия

За что мы так горячо любим знаменитый «кинороман из жизни контрабандистов»? Только ли за смех? Ключевая задача комедии – смешить зрителя, и действительно – добрую улыбку творение Леонида Гайдая вызывает по сей день. Может быть, за искрометные цитаты? «Бриллиантовая рука» буквально сыплет с экрана крылатыми выражениями, которые прекрасно известны даже тем, кто не видел кино целиком. Дело, конечно, и в этом тоже, но не только.

Гайдай умело использовал в своем фильме элементы других – самых разных – жанров: детектива, шпионского триллера, мелодрамы, экшна, мюзикла, фарса и даже совсем уж запретные для советского кино нотки сюра, хоррора и эротики. Это неслучайно: ранее на примере картины «Берегись автомобиля» мы уже рассказывали о том, что в рамках комедии советским кинематографистам порой разрешалось делать то, что по цензурным причинам было совершенно невозможно осуществить всерьез в других жанрах.

Любопытно и то, что фильм Гайдая открыто заигрывает с собратьями по советскому комедийному цеху 1960-х гг., вышедшими на экраны незадолго до «Бриллиантовой руки». Так, на попавшей в кадр афише видна реклама «Зигзага удачи», герой Папанова шпыняет персонажа Миронова близко к тому, как это было в «Берегись автомобиля», а случайный пьяница, которого с ночной улицы забирает милиция, напевает знакомую мелодию из «Кавказской пленницы».

По прошествии лет очевидно и то, что с «Бриллиантовой рукой» сюжетно пересекаются более поздние советские и российские комедии. Тайно для окружающих помогать правоохранительным органам в поимке преступников и терпеть в связи с этим немалые репутационные риски, подобно Семену Семеновичу Горбункову, в «Джентльменах удачи» Александра Серого соглашается добропорядочный Евгений Иванович. В обоих фильмах коллизия держится на чистой случайности, судьбоносном совпадении, а в центре милицейских операций и там, и там – экзотические материальные ценности, из-за которых, собственно, и приключается весь сыр-бор. В то же время таящий скрытую опасность заграничный вояж бесхитростного никулинского героя, которого провожают в дальний путь остающиеся дома дети и жена, отчетливо перекликается с аналогичной роковой поездкой на юг столь же наивного и добродушного Василия Кузякина из комедии Владимира Меньшова «Любовь и голуби». Наконец, Лелик и Геша по ходу фильма проваливают одно за другим задания таинственного Шефа с таким же незавидным постоянством, с каким в балабановских «Жмурках» это делают Саймон и Сережа, находящиеся в подчинении у Михалкова-Михалыча. Правда, чисто технически в «Бриллиантовой руке» в провалах повинен только Козодоев.

За множеством крылатых цитат, визуальных гэгов и до боли знакомых кадров нелегко, но все же возможно разглядеть нетривиальные и просто любопытные режиссерские ходы Гайдая. Среди них – нарочито непропорциональное деление фильма, при котором первая его часть по хронометражу в разы превосходит вторую; смонтированный без диалогов пролог, напоминающий немой водевиль с ускоренным темпом действия; внутренние монологи героев, нечасто встречающиеся в комедиях тех лет; песни-подсказки, прочно связанные с сюжетным поведением персонажей; повторяющиеся визуальные мотивы вроде полной хитроумных замков железной двери Шефа, перстня на его пальце и татуировки на руке милиционера; белый цвет в финальных титрах у союзников Семена Семеновича, черный – у недругов, и не только.

Как и любой выдающийся представитель жанра, «Бриллиантовая рука» – больше, чем просто легковесная комедия с экзотическими южными пейзажами, недоступными большинству советских зрителей конца 60-х. Это и перекличка с западной классикой от Чаплина до Хичкока, и пародия на бондиану с присущим шпионскому фильму искушением роковой красоткой, и сатирическое высмеивание советских надзорных органов, олицетворенных в образе одиозного управдома, а также – ни много ни мало – история храбрости и трусости, дружбы и предательства, порядочности и испытания грехом. История, к которой наверняка еще долгие годы будут возвращаться все новые и новые поколения отечественных зрителей.