В феврале 1994-го Оксана с Женей стали олимпийскими чемпионами. После этого они несколько месяцев выступали в туре по США. В то время у них начались скандалы. То Оксана заявляла, что уходит, то Женя хотел от нее уйти. С тренером тоже были проблемы, и от Дубовой они перешли к Наталье Линичук, уже перебравшейся в Штаты. Я к Жене съездила, когда он был в туре, и поняла, что мне в Америке делать нечего. А в Щукинском тогда мы начали ставить дипломные спектакли, и я еще снялась в главной роли в фильме «Завтра» Александра Панкратова.
Когда Оксана и Женя стали ездить в Америку на сборы, становившиеся все длиннее, я уже не могла приезжать, и постепенно мы стали отдаляться друг от друга. Бывало, я ему про «Ромео и Джульетту», а он мне про конкурентов. Так все и развалилось.
— К тому времени ваша мама уже тоже уехала?
— Да, во Францию, потому что из школы фигурного катания АЗЛК, где она работала, сделали автомобильный салон. Когда французы прислали в наш спорткомитет запрос на тренера по фигурному катанию, им предложили три кандидатуры. Увидев фото моей мамы, их спортивный начальник сказал: «Боже, как она похожа на Симону Синьоре! Давайте ее пригласим!» Ну мама и поехала в Европу. Перед этим выдала меня замуж за Женю, чтобы было, на кого дочь оставить. Во Франции она проработала почти двадцать лет. Возможно, работала бы и дальше, но я забеременела, и мама вышла на пенсию и вернулась в Москву.
— Расскажите, как вы попали в «Современник»?
— Обыкновенно. У нас были показы на выпускном курсе. Меня уже практически отобрали в «Сатирикон», потому что направили на так называемый доппоказ, а я хотела все-таки в «Современник». Хотя там все было достаточно неопределенно и я рисковала остаться ни с чем. Но после второго показа меня взяли.
— Знакомство вашей мамы с худруком «Современника» Галиной Борисовной Волчек сыграло свою роль?
— Волчек не знала, кто я. Когда меня уже взяли в театр и я пришла на беседу с Галиной Борисовной, она спросила: «Что ж ты не сказала, что Иркина дочка?» Кто-то ей сообщил. Мамины подружки предлагали: «Ира, давай мы позвоним Гале и скажем, что это твоя дочь!» Когда я об этом узнала, у меня началась истерика, я кричала: «Если ты ей позвонишь, я вообще не пойду на показ!»
Для меня было очень важно знать, что я сама чего-то добилась. Я догадывалась, что в фигурном катании мне во многом помогала мама.
— А откуда она знала Волчек?
— У них была общая подруга — Татьяна Тарасова. Ее первым мужем был актер Алексей Самойлов, работавший в «Современнике». Тарасова по молодости часто там бывала и подружилась с Галиной Борисовной Волчек и Мариной Мстиславовной Нееловой. К тому же фигуристы не раз пересекались с этим театром на сборах, особенно в Томске и Одессе. Я сама помню: на катке — Тарасова и Люлякова, на сцене местного театра — «Современник».
В детстве называла Галину Борисовну... Бабой-ягой, потому что она сыграла мать Серого волка в фильме «Про Красную Шапочку» и казалась мне похожей на сказочную героиню. Мама все время одергивала: «Не говори так!» А я увижу Волчек и опять: «О, Баба-яга!» Она не обижалась.
— Как вас приняли в «Современнике»?
— Хорошо. Вообще, простых коллективов не бывает, они непростые не только в театре. Я ощущала невероятный кайф от того, что работала с теми людьми, которыми восхищалась в детстве. Никогда не забуду, как сидела в Томске в семь лет в оркестровой яме на спектакле «Обратная связь», который выдерживал не всякий взрослый человек. Ведь в нем на протяжении двух часов герои решали исключительно производственные проблемы. А я смотрела на артистов как завороженная. Тогда они были для меня взрослые дяди и тети. А теперь — коллеги, с которыми я играла на одной сцене.
