— А легче, когда готовят?
— Да, пожалуй. Не ждешь чуда, живешь трезво и радуешься каждому прожитому дню. Она мне: «Держитесь, будет хуже». Я пишу: «Хуже?!» Она: «Да, будет хуже». Я спрашиваю: «И долго?» Она: «До конца». Сейчас я понимаю, что Валентина Васильевна просто не могла мне сказать, что осталось всего ничего, но осознавала это, и ей было важно, чтобы я все это выдержала, она все время была рядом, когда не физически, то по телефону, у меня ни на минуту не было растерянности. Это тоже дорогого стоит. И в последний день приехала... Я говорю: «Да не надо приезжать, я все указания выполняю, все докладываю по форме». Отвечает: «Нет, я все-таки приеду, неспокойно мне». Приехала... Вера Кузьминична с ней с последней вообще разговаривала...
— Мы в нашей беседе пропустили нулевые годы.
— Я бы нулевые годы оставила, знаете, по какой причине? Потому что первый раз мы с Верой Кузьминичной поехали вместе за границу в 2000 году. В Данию, с творческим концертом. Мы с ней сделали творческий вечер. Смешно звучит «мы с ней сделали», но действительно так, потому что я записала музыку, мы вместе подобрали монологи, костюмы. В Данию нас пригласил, по-моему, «Русский дом» в Копенгагене. Мы первый раз поехали вдвоем за границу. С этого момента началась не только жизнь дома, а еще и жизнь где-то в других местах, где было хорошо. Мы с Верой Кузьминичной не раз ездили в Париж, гуляли, в Лувр ходили, покупали платья...
— Ой, помню одно такое роскошное платье!
— Мы ездили и в Италию, и на Лазурный Берег, Хорватию очень любили. Летом на месяц мы с подругой снимали дом под Дубровником, у Веры Кузьминичны был целый этаж наверху, ей очень нравилось: море, красивые закаты, вроде как и одной можно побыть, и все время рядом мы и наши дети. Я всегда была счастлива, что Вера Кузьминична со мной и ей хорошо, а когда ребенок появился, еще больше. Это было самое настоящее счастье: они обе со мной, довольные, спокойные, и мы все друг друга любим, а вокруг какая-нибудь красота...
— А она могла пройтись, сама погулять?
— Да. Обычно вместе гуляли, но и одна тоже, бывало. Один раз ездили в тур Финляндия — Швеция — Норвегия, Вера Кузьминична не любила горные дороги и не поехала на фьорды, а просто осталась в Осло, сама погуляла по городу, мы встретились потом в гостинице. Интересный был случай: мы, конечно, всегда любили в красивых местах посидеть, кофе выпить. Я заказывала по-английски или по-французски. А Вера Кузьминична просто сидела и любовалась окрестностями. А когда одна с театром оказалась в Америке, вспомнила некоторые английские слова типа «чизкейк», «оранж джус», сама кофе заказала и очень этим гордилась. Вера Кузьминична очень любила «Травиату», и где можно было посмотреть эту оперу, мы почти везде ее посетили. Даже ездили на Арену ди Верона — это было потрясающее представление на огромной открытой арене, декорации были двухэтажные, пели великолепно, начали в закатном солнце, а финал был уже в темноте, при свете звезд... Я так рада, что мы успели это посмотреть до ковида. Ей очень понравилось. И никогда не забуду, как на паспортном контроле, когда мы летели обратно, итальянский пограничник, увидев Веру Кузьминичну и дату рождения в ее паспорте, встал и закричал по-итальянски: «Смотрите, девяносто четыре! Девяносто четыре!» — и все его коллеги высунулись из своих будок. А выглядела она очень хорошо, а уж после «Травиаты» вообще расцветала...
