За пятнадцать лет Петербург превратился в красивый, благоустроенный, передовой город. Весь он был одет в камень — беспрецедентный пример в России, причем мостили Царь-град сами горожане. Дело это было поставлено на поток, в принудительном порядке: просто каждый, кто приезжал в столицу посуху, обязан был доставить три больших камня весом в два с лишним кило, а те, кто приплывал на судне, — от десяти до тридцати камней. Мостили не всю улицу и не ее проезжую середину, а лишь прообразы тротуаров сбоку шириной в полтора-два метра. К слову, и каменные дома в городе возводились, что называется, за счет всей страны: Петр запретил строить из камня везде в России, кроме Петербурга.
Главная улица от Адмиралтейства до Александро-Невской лавры звалась Невским проспектом — длинная, широкая, просторная, сплошь мощенная камнем, обрамленная с двух сторон деревьями в несколько рядов, необычайно чистая, ухоженная, красивая и несколько даже подавлявшая столичным шиком.
Что до каналов — они уже не удивляли тех, кто по своей или монаршей воле перебрался в Петербург. Каналы превратили в остров Летний сад, пересекали часть города, сосредоточенную вокруг Адмиралтейства, служили главным путем передвижения, препятствовали пожарам, окружая рискованные участки, осушали требовавшие того места. И рядом с ними, и рядом с главными речными артериями — Невой и Мойкой (специально спрямленными, расширенными в узких местах и засыпанными землей в излишне широких) — появились деревянные набережные. Берега соединили мостами. О начале ледохода сообщали пушечными выстрелами и поднятым флагом.
За порядком следил генерал-полицмейстер Антон Девиер, назначенный градоначальником царским указом в мае 1718 года. Формально он подчинялся Сенату и генерал-губернатору Меншикову, на самом же деле — исключительно государю.
То была одна из блестящих карьер, весьма характерных для эпохи правления Петра, умевшего разглядеть перспективные «кадры» и подарить им уникальный шанс раскрыть свой потенциал. Петр встретил Девиера в Голландии в 1697-м — находчивого юнгу, ловко лазавшего по вантам. Обаянием и готовностью зарабатывать на хлеб любой честной работой морячок российскому царю приглянулся. Настолько, что Петр забрал его с собой в Россию. Девиер служил благодетелю верой и правдой, довольно быстро продвигаясь по службе — от ротмистра до гренадерского подполковника, а потом и до генерал-адъютанта, каковой чин Петр учредил специально для него и еще одного верного сподвижника, Павла Ягужинского.
Случилась у Антона Мануиловича и весьма бурная личная история, в которой государь принял самое непосредственное участие. По прибытии в Россию Петр пристроил паренька к Меншикову. Покрутившись в доме князя, Девиер положил глаз на старшую сестру светлейшего Анну. Та была собой совсем нехороша, замуж ее никто не звал, несмотря на выгодное потенциальное родство с главным фаворитом царя. Конечно, девица страстно влюбилась в Девиера. Тот ковал железо пока горячо — и возлюбленная (а говорили, что при всей неказистости девицы Антон в нее действительно влюбился) забеременела.
