Он выигрывал войны и проводил грандиозные реформы, благодаря его воле «из тьмы лесов и топи блат» на берегах Невы вознесся горделиво юный град — слепок представлений Петра об идеале, воплощение его амбиций, отражение противоречивого характера русского царя.
Российскому государю хотелось всего и сразу: соединить в одном творении, носящем имя его небесного покровителя, все, чем восхищался в заморских путешествиях, чего на родине никогда не видывали. Как скажет впоследствии поэт — воздвигнуть памятник себе, только вполне рукотворный. И ему это удалось.
Началось с малого. Одержимый идеей прорубить выход к открытому морю, Петр решил заложить «фортецию» — крепость на небольшом острове Енисаари, или Заячьем, в дельте Невы на отвоеванной у шведов территории под названием Ингерманландия. Там шестнадцатого — по новому стилю двадцать седьмого мая 1703 года и был официально основан новый город. И уже вскоре итальянский архитектор Доменико Трезини начинает отстраивать Петропавловскую крепость. Рядом с нею появились Сенат и таможня, по соседству и первый ресторан, называемый тогда австерией. Словом, все необходимое для начала...
Город назвали Санкт-Петербургом в честь апостола Петра — впрочем, поначалу государь пробовал на вкус разные иные варианты — и Петрополь, и Питерпол, и Петрополис... Выбранное в итоге название в народе тут же превратилось в Питер-град, а то и просто Питер.
В первые годы Петербург было не отличить от множества древнерусских городов: застраивали его привычно, по старинке — простенькими бревенчатыми домами, хаотично разбросанными тут и там и в итоге формировавшими кривенькие узкие улочки. От того «деревянного» этапа сохранился деревянный дом самого Петра. Впрочем, впереди были этапы «мазанковый» и «кирпичный». Проживало там в ту пору примерно восемь тысяч душ, а «жилой фонд» составляли около восьмисот дворов.
Поначалу центром нового города была Троицкая площадь — там и органы власти размещались, и Троицкая церковь, и празднества проводили. Что до островов, то Васильевский в те годы был фактически во всех смыслах пустым местом: там пасли коров и лошадей и неутомимо крутились лопасти трех мельниц, а из крупных домов стоял единственный — двухэтажный, но тоже пока еще деревянный, принадлежавший светлейшему князю Меншикову. Прямо от крыльца начинался канал, по которому князь в лодке добирался до Невы.
Адмиралтейский остров был оживленнее. Тут и Адмиралтейство, и Летний дворец царя, а между ними — дома придворных, в первую очередь графа Апраксина. Адмиралтейство окружали избы мастеровых, трудившихся на верфи и канатном дворе, — иностранцев и русских.
На этом-то фоне и сочинял государь новую столицу, город, подобного которому еще не знала Россия. Вплотную к своему «проекту» Петр приступил после Полтавской битвы и завоевания Прибалтики. Вариантов было два: снести все подчистую и строить наново, по жесткому плану, либо приспособиться к тому, что уже есть. Обе задачи поначалу царя не особенно вдохновляли, и он всерьез подумывал просто оставить все как есть, а город возвести на новом месте, там, где можно развернуться, не сдерживая полета фантазии. Ему виделось нечто небывалое: широкие прямые проспекты, бульвары, зеленые парки и, конечно, каналы, которые, как в прекрасной Венеции, станут главными путями сообщения.
